Говорят, что Астрахань - старый город, чья история уходит корнями аж в 10-ый век, когда в 922 году Ахмед ибн Фадлан в составе багдадского посольства прибыл в богатый торговый Итиль на берегу Итилии (Волги). Всё думаю, связано ли это слово с "Италией"... всё-таки никогда нельзя доверять одному лишь созвучию...
Не знаю, что там посетил багдадский халиф, но по всей астраханской степи вперемешку с песком разбросаны осколки ракушек, что, наверно, намекает на некогда повсеместное море там, где сейчас полупустыни. На самом деле, в Астрахани, наверно, всюду вода, даже там, где ее не видно, так как присутствует постоянная подмочка, да и камыш растет кругом, а этому товарищу, как любому уважающему себя тростнику, нужна вода для успешного расселения. Одним словом, дно моря. Может быть, Итиль был островом? Или... вымыслом...
Далее идет путешественник с незамысловатым именем Абу-Абдулла-Мухаммед Ибн-Абдулла эль-Лавати из Тангера Африканского, благодаря которому мир точно знает, что вообще-то Астрахань раньше называлась по-другому. А именно Хаджи Тарханом. Хотя что там мелочиться? Википедия, заводи шарманку! "Ас-Тархан, Цытрахань, Цитархан, Дастархан, Аштар-хан, Гаджи-Тархань, Гинтрахань, Аджи Дархан, Адяш Тархан, Асторогань"...
А что?! Слово-то "татарское", "бусурманского наречия"! А значит, коверкать можно как угодно, не заботясь особо о том, что из "Хаджи Тархана" сотворить "Астрахань" весьма проблематично. Главное, шипящие впихнуть да "хж", "рх", чтоб посложнее да поэкзотичнее было. А дальше уж историки-лингвисты разберутся и всё нам объяснят...
Простите, ребята, но я - не историк-лингвист, потому умных версий не будет. Зато я прикинул вполне реалистичную и простую этимологию "Астрахани", схожую по составу букв, и поделюсь ею с вами. Но сначала разберемся с этим дядей, который подарил всему миру Хаджи-Тархан.
Ибн-Батута и его британско-немецко-французская рукопись
Итак, этот путешественник был весьма активным:
"...влекомый желанием видеть отдаленные страны и изучить нравы и обычаи народов, отправился из родины в 725 году эгиры (1321 году от Р.Х.), проехал в Египет северною Африкою, посетил Сирию, Персию, Аравию, Малую Азию, Крым, Золотую Орду, Бухарию, Индию, Цейлан, Суматру, Яву, Китай (куда посылан был послом от Деглийского Двора), и на обратном пути обозрел Испанию и внутреннюю Африку до Томбукто. В 1353 году возвратился он на родину, принятый везде с почестью, удостоенный милостей и привета при всех посещенных им Дворах, с мудростью опыта и огромным описанием всего виденного им"
Как писал Жуль Верн в своей серии «Открытие Земли» (1878):
Достойным последователем Марко Поло был арабский путешественник Ибн-Баттута, который для исследования Египта, Аравии, Анатолии, Татарии, Индии, Китая, Бенгалии и Судана сделал то же, что Марко Поло для значительной части Центральной Азии.
И эта параллель часто всплывает у исследователей биографии Ибн-Баттуты.
Русское светское общество узнало это имя из журнала "Русскій Вѣстникъ" в 1841 году, когда была опубликована статья "Путешествие шейха Ибн-Батуты в Золотую Орду, в половине XIV века", текст которой я и цитирую (сетевая версия - Thietmar, 2009). Кстати, там же, в "Вестнике", была и "История монголов. От древнейших времен до Тамерлана", и довольно много статей о Китае.
Но, разумеется, "Русский Вестник" - не первоисточник сей повести. Он ссылается на другую заметку:
"Книга Ибн-Батуты нам остается неизвестною, и мы знаем ее только по двум сокращениям земляков его, Ибн-Даези эль-Кельби и Ибн-Феталлаха эль-Бейлуни. Бурхардт первый вывез их в Европу. Козегартен и Апетц издали их сокращенно, а в 1829 году напечатан в Лондоне полный перевод их г-м Ли (The Travels of Ibn-Batuta, translates by Samuel Lee, in 4, XVIII и 243 стр.). Из сего перевода передаем читателям нашим любопытное извлечение — путешествие Ибн-Батуты в Золотую Орду, описание того грозного Двора Ханского, куда с трепетом являлись тогда наши Князья, и приволжских и южных стран России за 500 лет до нашего времени"
Ага, то есть Сэм Ли "перевел" с "копии сокращенного арабского манускрипта, сохраненного в публичной библиотеке Кембриджа" путешествия... в 1829 году. Ну.. достаточно, чтобы через 13 лет их уже считали "древностью".
Сэмюэль Ли был доктором богословия Университета Галле, почетным членом Азиатского общества Парижа, почетным сотрудником Королевского общества литературы, членом Комитета восточных переводов и Королевского Азиатского общества Великобритании и Ирландии, членом Кембриджского философского сообщества и профессором арабского языка (и позже c 1831 по 1848 - еще и иврита) в Университете Кембриджа. Золотой человек!
Свою работу над переводом Ибн-Батуты Ли посвящает некоему полковнику-лейтенанту Фицкларенсу (Fitzclarence), который отвечал за сухопутное сообщение (письма, отчеты и т.д.) между генерал-губернатором Индии и британским правительством.
В посвящении Ли пишет:
Думаю, мне повезло, что в моих силах посвятить Вам первые плоды организации, которая обязана своим происхождением и деятельностью почти полностью вашим стараниям: как и мой автор пересек и описал многие части Востока, так и вы, спустя почти 500 лет после него дали столько интересных и подтверждающих отчетов...
Наша организация будет, я верю, средством создания стимула культивирования учения, для которого, действительно, появились кое-какие условия, и которое имеет высочайшее значение для нашей церкви и нации [в оригинале немного по-другому: and which the greatest ornaments of our Church and Nation have deemed of the very highest importance - не совсем понимаю смысла при таком построении предложения - прим. peremyshlin]: я имею в виду то, что это сразу же ведет к изучению христианских писаний, знакомству с ивритом и его диалектами... Я верю, что при благоразумном правлении наша организация может быть наиболее полезной обществу... И, я думаю, что могу сказать, будем ли мы рассматривать поразительный размах (amazing extent) ее действий, беспрецедентную поддержку, которую она испытала за короткое время, общее количество литературной мощи, сосредоточенной в ее Комитете, или число работ первостепенной важности, уже находящихся в процессе публикации... нельзя не быть удовлетворенным всем (особенно вам), кто принимал участие в ее создании [перевод с англ. - peremyshlin]
Речь идет о Королевском Азиатском обществе. А таинственный его покровитель - это Джордж Август Фредерик Фицкларенс - бастард Уильяма IV, старший из 10 детей Уильяма и Дороти Джордан. Именно он в 1841 году стал президентом Королевского Азиатского общества. Он, действительно, был полковником-лейтенантом с 1819 по 1831 и много путешествовал, в частности в Индии и Египте, о чем и писал в своих заметках ("Journal of a Route across India and through Egypt to England in 1817-18"). Успел стать губернатором и капитаном Виндзорского замка, побывать членом Королевского географического, антикварного, астрономического и геологического обществ Лондона, а в 1824 вошел в Королевское Азиатское общество, где был долгое время вице-президентом, а в 1827 был назначен в комитет для подготовки плана публикации переводов восточных произведений и впоследствии был назначен заместителем председателя и вице-президентом Восточного переводческого фонда, который был в значительной степени обязан его деятельности по получению подписки и принятии необходимых мер и, в частности, в обеспечении сотрудничества Propaganda Fide и других ученых органов в Риме (Oriental Transl. Fund, 3rd Rep., 1830). Также был президентом Общества публикаций восточных текстов. Контактировал с парижским Азиатским обществом (Источник). Да и вообще много работал над темами арабских войн.
Чтобы вы понимали масштабы проекта "Азиатское общество", младшими братьями (но не менее могущественными) которого были "парижское Азиатское общество (Société Asiatique, 1822)" и "королевское Азиатское общество (Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland, 1823)" (ох, уж это извечное выяснение, чьё достоинство длиннее между французами и англичанами), приведу выдержку из Википедии:
Обществом и его членами было опубликовано в различных книжных сериях несколько сотен восточных текстов на санскрите, персидском, арабском, бенгали, тибетском и других азиатских языках, как в оригинале, так и в переводе. Особенно выделяется санскритская серия «Bibliotheca Indica», основанная в 1848 году. Так Чарльз Уилкинс перевёл «Бхагавад-гиту» (1785), «Хитопадешу» (1787) и издал «Грамматику санскритского языка». Уильям Джонс перевёл «Шакунталу» Калидасы (1789), «Гитаговинду» Джаядевы (1792) и «Законы Ману», издал «Ритусамхару» в 1792 году. Сэр Джон Шор, возглавивший общество после смерти Джонса, перевёл с персидской версии краткий вариант «Йога-Васиштхи». Г. Т. Колбрук, президент общества в 1806—1815 гг., выпустил критическое издание санскритского словаря «Амаракоша». Г. Г. Уилсон, секретарь общества в 1811—1832 гг., опубликовал «Мегхадуту» Калидасы (1813) и «Раджатарангини» Кальханы (1825), перевёл 18 пуран на английский язык и в 1827 году издал в трёх томах исследование театрального искусства индусов. Также весомый вклад в исследования индийских текстов и языков внес член общества Джон Фэйтфул Флит.
По сути, не могли эти общества быть настоящими конкурентами, так как работали над одной целью - популяризация восточной (колониальной) культуры и языка...
Если вы вдруг не знали, то открою вам один нюанс, который мы как-то обсуждали с автором жж "смысл слов" spr-i-ng: в мире очень мало прямых переводов древних текстов на какой-либо язык. Например, с санскрита или греческого на русский. Почти все они переводились сначала на английский, а только потом с английского на другие языки. Ситуация такая же, как у нас с сибирскими преданиями: все они переводились на языки сибирских племен с русского... То есть мы даже не имеем настоящего санскрито-русского или персидско-русского, или китайско-русского словаря - всё шло через посредничество английского языка. И этот факт довольно красноречиво говорит о тотальной монополии созданных Азиатских сообществ в распространении восточных языков и традиций. Это и есть то, чем "нельзя не быть удовлетворенным", по словам Самюэля Ли. Британцы, одним словом. Вечные серые кардиналы мира.
Я не из тех, кто тут же кричит «значит всё это подделка!», видя такие вот вещи, поскольку часами, сутками, годами копаюсь в фольклоре всего мира и что-то да соображаю в этом. Однако, нельзя не проникнуться мыслью, что среди настоящих переводов можно выпустить в свет и кое-что сочиненное. Или же направить изначальную мысль в нужное политическое русло. А также изменить местную культуру путем информационного воздействия (миссионеры в новом скрытом виде).
Так, для примера, прочтите о покровительнице шахмат Каиссе, выдуманной основателем азиатского общества Джонсом, это не прям вопиющая фальсификация, все знают, кто и когда ее создал, но просто подумайте над тем, сколько всего осталось в верованиях народов именно таким образом. Вот, например, знаменитый Робин Гуд: известно, что среди ряженных фигур на Юрьев День в Англии был и Робин Гуд, отчего встает вопрос – это литературный персонаж попал в обрядность или же обрядовый герой стал литературным "вором в капюшоне (rob in hood)"? Ведь в современных карнавалах тоже можно встретить вполне голливудских персонажей. И я уже не говорю о современном Санта Клаусе – продуктом рекламной кампании Coca-Cola, хоть и основанном на древнем веровании… Фольклор – это очень сложный предмет, который может быть ответом на многие исторические вопросы, поскольку является продуктом психологическим, а значит, проникающим в самое сердце мировоззрения цивилизаций, на основе которого строится общество и всё то, что оно создаёт; но и одновременно с этим, фольклор – это губка, впитывающая (зачастую принудительно, вспомните "русские народные песни", написанные при СССР) новые тенденции, запущенные СМИ, литераторами, правительством. По крайней мере, это касается городского фольклора, вынужденно соприкасающегося со светскими делами. По сути, все эти книги по суевериям и мифам писались для светского общества, чтобы оно знало, откуда берутся их праздники и традиции… почему бы не привнести в них что-то новое… ну, СССР же тоже подарил нам, например, день молодежи, который по сути был Купалой когда-то…
Между тем, несмотря на то, что Сэм Ли издал своего "Баттуту" в 1829 году, для Запада основным источником биографии Ибн-Баттуты стала и до сих пор остается работа на французском профессора арабского языка (и кстати, с 1860 года иностранного члена-корреспондента по разряду восточной словесности историко-филологического отделения Петербургской Академии Наук) Шарля Франсуа Дефремери и доктора, востоковеда и арабского переводчика Бениамино Раффаэля Сангвинетти под названием «Voyages d’Ibn Batoutah», изданная в четырех томах с 1853 по 1858. Издана, конечно же французским Азиатским обществом, членом которого был и Дефремери, и Ли.
В предисловии к упомянутой французской «Voyages d’Ibn Batoutah» тоже есть ссылка на Сэмюэля Ли:
Три сокращенные рукописи, обнаруженные Буркхардтом, автором которой был некий Мухаммед ибн Фатх Аллах аль-бейлоу, после его смерти в библиотеке Кембриджского университета. Именно эти рукописи под эгидой комитета по переводу восточных произведений в составе книги были переведена на английский язык востоковедом Самюэлем Ли. Как отмечает мсье Дози, это сокращение может дать лишь очень неполное представление об оригинале. Аль-бейлу безжалостно подавил множество географических и исторических подробностей, о которых сообщал автор. Он предпочитал воспроизводить чудесные анекдоты и рассказы, касающиеся религиозных и мусульманских преданий, о которых Ибн Батута рассказал в ходе своих поездок… Версия мсье Ли иногда лишена точности, даже в очень простых местах. Стихи сделаны очень свободно, а метрика, которую переводчик приписывает им, не всегда является истинной. Но мсье Ли обогатил свой перевод большим количеством заметок, некоторые из которых дополняют или с пользой объясняют сокращенную рукопись [перевод с франц. - peremyshlin]
В общем, как бы там не было, но упомянутая ранее рукопись Иоганна Генрикуса Апетца и Иоанна Готтфрида Людвига Козегартена представлена в издании 1818 года и на арабском, и на латыни. Хотя с годами выпуска не все понятно… Французы как-то смогли растянуть маленькую рукопись Козегартена аж на 4 тома в 50-х гг. Ничего не утверждаю, возможно, я чего-то не понимаю… Но что для нас важно, так это Астрахань.
Крайне занятно, что маршрут, нас интересующий, выглядит так: Крым, Булгар, Астрахань («где находилась зимняя резиденция монгольского хана»), Константинополь, снова Астрахань, пустыни Туркестана, Хоросан…
Я воротился в табор султанский 28-го рамадана, и отправился потом за Султаном до Астрахани, одного из подвластных ему городов. Он стоит на берегу реки Этель, одной из величайших рек в мире. Здесь Султан проводит холодное время года, и когда реки здесь замерзнут, пути Султана и место его пребывания устилают сеном...
Когда Султан прибыл в Астрахань, одна из жен его, дочь Императора Константинопольского, беременная, просила у него позволения посетить отца своего, на что Султан согласился… пробывши в Константинополе месяц и шесть дней. Мы ехали в повозках до самой Астрахани, где оставил я Султана Мугаммеда-Узбека-Хана. Но он уже переселился тогда в эль-Сарай куда я и отправился» (Русский вестник)
Теперь смотрим «рукопись» Козегартена (кликните для увеличения) между Булгаром и Константиноплем и между Константиноплем и Туркестаном:
Может быть, у вас получится увидеть тут хоть что-то, напоминающее «Астрахань», «Хаджи Тархан», «Итиль или Аталь»?
Увидеть описание Хаджи Тархана мне удалось только во втором томе французской расширенной версии издания 1877 года на 410 стр. (и даже вздохнул с облегчением).
В версии Самюэля Ли 1829 года есть только коротенькое упоминание (как и в его переводе "Русского вестника"), где называется конкретно Astrachan, а не Хаджи Тархан... Саму же рукопись Козегартена можно встретить в нескольких различных изданиях, где она то увеличивается, то уменьшается в объемах.
Так было ли слово на самом деле и почему на картах разных времен всегда только "Астрахань" (реже Citrahan), а никак не Хаджи?
Лирическое отступление. Золотая орда и Санскрит
Не столь бесполезным оказалось чтение этого «реального путешествия». Среди текста «Русского вестника» встретилось предложение:
Потом поехал я в табор Султана, который был тогда на месте, называемом Биш-Таг (пять гор) [Пятигорск – прим. peremyshlin] и вскоре достиг орды (urdu) его, или лагеря
Или во французском издании «Путешествия» 1877 года:
Когда я провел несколько дней в лагере, называемом турками "ordou", однажды я отправился молиться на рассвете в мечеть, согласно моим обычаям (Lorsque j'eus passe quelques jours dans le camp, que les Turcs appellent ordou, je m'en allai un jour, pour faire ;a priere de l'aurore dans la mosquee, selon ma coutume).
И еще в одном месте там же (в другом томе):
Тем временем прибыл царский кортеж, который турки называли "ordou" (лагерь, орда) (Sur ces entrefaites, arriva le cortège impérial, que les Turcs appellent ordou (camp, horde)).
И тут же вспомнился мой вопрос при разборе этимологии слова «Тартария» - почему это слово из санскрита? И вообще, почему русский так похож на санскрит, включая то, что нам кажется жаргоном и матом? Так вот же ответ! – Урду – язык, родственный Хинди, оба – выходцы из санскрита, как и авеста. То есть Орда – это и есть Урду. Из Википедии:
Слово «урду» происходит от персидского اردو (ordȗ; рус. армия, войско), которое произошло от тюркского *ordu (в русском это же слово выглядит как «орда»)… При правлении Великих Моголов официальным языком был фарси. Лишь после британского завоевания официальным языком стал хиндустани (в форме, называемой хинди, хиндави или дехлави, то есть диалект г. Дели), записывавшийся тогда арабскими буквами (как мусульманами, так и индуистами). Тот факт, что основной язык страны теперь стал официально записываться арабицей, вызвал недовольство индуистов, говоривших на хиндустани и пользовавшихся письмом деванагари. Они сформировали свой вариант хиндустани — хинди, который был объявлен официальным в штате Бихар в 1881 году. С этого момента появилось юридическое разделение языков хинди (для индуистов) и урду (для мусульман).
Вот это я понимаю, жгучая смесь арабской вязи и санскритского произношения (в принципе, в персидской авесте все слова – это почти-санскрит, написанный по-арабски), прям как на русских артефактах царских времен, где мы видим арабскую вязь в сочетании с кириллицей… Но главное: всё это – не столь древние века, а колониальный период… опять. Такая вот «Золотая Орда».
Пока не уверен в данной теории, нужно намного больше времени и исследований, чтобы говорить об этом чуть громче и смелее, но оставлю это здесь в качестве версии, требующей внимания пытливых умов. А теперь возвращаемся к Астрахани.
Настоящая история Астрахани
Мда, звучит весьма пафосно, не так ли? Но, думаю, все прекрасно всё понимают и не станут смеяться слишком громко... Мы ж приличные люди, и молчаливого прокрута указательного пальца у виска будет достаточно.
Что ж, можно уже полноправно сомневаться во всех этих "татаро-монгольских" Хаджи Тарханах и еще более древних Итилях. Остается только понять, когда же был основан этот город. Официально, в 1558 году.
Для начала предлагаю вспомнить то описание "Дикой Руси" или "украин", что давали Соловьев и Костомаров в своих историях, которыми я воспользовался в статье о богатырях. И уже далее приступаем конкретно к Астрахани.
Что представлял из себя Астраханский край в конце XVIII – начале XIX века: безлюдные полустепи-полупустыни вокруг небольшого торгового града. Плотность населения минимальная. Есть только три русские крепости: Черноярская, Красноярская и Енотаевская, между которым пустоши протяженностью чуть более 100 км, то есть более суток пути.
«Край, оставленный на произвол судьбы, как будто забытый Правительством, открытый, не населенный…» - так описывает его полковник В. Скворцов в «Историческо-статистическом очерке астраханского казачьяго войска» (1890), сдержанно констатируя, что только «спустя 200 лет после покорения Астрахани, волжское низовье впервые было колонизировано Астраханскими казаками…».
Возможно ли такое, чтобы завоеванные земли кинули на 200 лет пустовать? А зачем тогда завоевывали? 200 лет – это не просто большой срок, а ОГРОМНЫЙ. Поэтому можно предположить, что это не «забытый Правительством» покоренный 200 лет назад край, а напротив, первое освоение территорий, являющихся частью пресловутой Tartaria Deserta.
Тронула вера полковника в следующую историческо-сочинительскую манипуляцию:
Правительство предложило занять пустые пространства при Волге от Астрахани до Енотаевска и от Енотаевска до Черного Яра поселенцами – казаками существовавшего в 1764 году Астраханского казачьего конного полка. Таким образом, потомкам тех самых казаков, которые участвовали при покорении Астрахани, потомкам участников в минувших неурядицах этого края Астраханским казакам суждено было сделаться первыми его колонизаторами… (Скворцов)
Какая романтика… И ведь это формирование будет длиться чуть ли не еще век. Постоянные строительства форпостов и бесконечные перегоны казаков от одной станицы и даже области в другую, дружба-война с бесконечными наплывами калмыков и киргизов (! да-да, киргизов, сам удивлен). И вроде, всё задокументировано, но только к середине 19 века всё это казачество начинает представлять из себя полноценные воинские формирования, настоящие правительственные войска, которые утверждают царскую власть на пустующих землях:
В 1837 году «Государь Наследник Цесаревич Александр Николаевич, удостоив посещением г. Саратов, изволил осматривать команду казаков и пожаловать Астраханскому Военному Губернатору Тимирязеву (приказ 1838г. №19) право ношения мундира, присвоенного Астраханскому казачьему войску… (Скворцов)
- то есть полноценный визит представителя императорской династии в закрепленную за империей «колонию», признание её.
Астраханский край на тот момент – это не современная Астраханская область, а территория от Царицына (Волгоград) до Кизляра (Дагестан) вдоль Волги и Каспийского моря. По расположению форпостов и казачьих станиц вполне видна первоочередная цель присутствия правительственных войск в астраханских степях – охрана водного пути по Волге в Каспий, столь важного для связи с Персией.
Ознакомившись с производительностью низового края, казаки указали на ее значение, вследствие чего явились на берега Волги рыбопромышленники и поселенцы из внутренних губерний. Сблизившись с соседями своими кочевниками, казаки заимствовали у них привязанность к скотоводству, и, в свою очередь, приучили кочевников к оседлому труду… все это было сделано казаками потому, что низовые станицы, не имея для хлебопашества удобных земель, поселенные на сыпучих песках, по необходимости должны были сделаться рыболовами; и надо сказать, что жизнь низового казака, сравнительно с жизнью поселянина внутренних губерний, может считаться более обеспеченною (Скворцов)
Астрахань – изначально и до сих пор рыболовецкая область:
Разнохарактерность местностей видна во всем и везде. Низовый казак ни по виду, ни по характеру, ни по образу жизни, ни по занятиям, ни по физическому развитию не похож на своего верхового собрата. Низовый казак рыболов, отчасти скотовод; верховый – пахарь…. (Скворцов)
Даже калмыков-скотоводов пытались превратить в рыбаков, не очень удачно... Всё это так не согласуется с 4,5-вековой официальной историей города и знаменитым "Астрахань брал" киношного Грозного… Кстати, смешно, но в Астрахани реально нет ни одного памятника Ивану Грозному...
Казаки-богатыри и дикая степь в 18-19 веке... Но зато мы приблизились вплотную к этимологии города...
Этимология "Астрахани"
Небольшая цитата из "Путешествие в Персию" Амброджо Контарини" (издание 1836 года, а каким годом позиционируется сам текст, не знаю) в дополнение к уже сказанному:
Названное выше море является, собственно, озером, так как не имеет никакого устья; говорят, что оно по величине таково, как Великое море, и очень глубоко. Там ловят осетров и белугу, причем в громадном количестве; но другую рыбу даже не умеют ловить (сетевая версия - Тhietmar, 2004)
Ну, и?... Край казаков-рыболовов, где до сих пор есть такое название поселка как, например, "Икряное".
Неужто ли легче искать объяснение в "Хаджи Тарханах", чем увидеть в "Астра-хани" слово "Осётр"?
М. Фасмер приводит в своем словаре следующие вариации: литовское ašėtras - осетр, древне-прусское esketres – то же, литовское ešerỹs, аšеrỹs - окунь".
Европейские вариации "осетра": sturgeon, sturgiun, sturjoun, estorjoun, esturgon, esturjon, sturio, styria; Довольно схоже с "Астраханью" старофранцузское estorjoun, учитывая взаимозаменяемость "j" и "h".
То же самое с Цитраханью - на картах Citracham, где "Citra" можно спокойно прочитать как "Сётр"
Это просто версия без особого копания, но она отлично сочетается с историческими реалиями.
Далее остается "хань". Что ж, и на это есть ответ. Не зря я упомянул Санскрит, хотя тут и без него можно обойтись. Русское слово "Хана" знаем?
Хана - это оценка какой-либо ситуации как безнадежной, проигрышной; конец, капут (словарь Ефремовой)
Санскрит: हन - [хана, хаана] - ушел, побег, убийство, убой, недостаток, прекращение, отказ, покидание, отсутствие, сдаться, потерять, ущерб, оружие
Ну, как бы все понятно, что слово одно. И там, и сям суть одна - конец.
И что же мы в итоге имеем? Астрахань - Осетровый предел (край, конец, устье), так как дальше - уже море и Персия. Ну, или пресловутое "ханство", хотя, мне кажется, что "хан" выходит из того же корня, что и "князь, конунг, king", и опять же "конец"...
На Персию наводит и иная этимология, где "тара-тра" - это "переход", переход в Азию, Персию через Каспий.
Единственное, я еще не разобрался, как это всё связано с греческим "канна", то есть "тростником" - вездесущий астраханский камыш сразу же вспоминается...
ДОПОЛНЕНИЕ ОТ 2.09.17:
Когда статья была уже опубликована, читатель Павел Сарматов прислал мне сообщение с очень ценными для предложенной версии этимологии данными, которые я не могу не приложить к "делу об Астрахани". Поэтому я решил дополнить эту статью его информацией:
"...Мне показалось странным, что в вашей версии этимологии слова "Астрахань" отсутствует слово "ахан" - сеть для ловли осетровых. Еще аханами в Астрахани называют квадратные проруби, да и не только в Астрахани - даже на Каме я встречал это название: ахан - большая прорубь. Но главная связка, очевидно - осетр - ахан - аханщики (рыбаки)"
В общем, вот вам и весь Хаджи-Тархан...
P.S. Немного фольклора. В духовном стихе о Егории храбром, конечной заставой перед встречей с главным злодеем являются ворота, на которых сидит птица Нага, Нога, птицы Нагайщины, Черногон, Черногор, Нага-Астрахтир, Острафил, Стратим. Что очень напоминает Астрахань, особенно учитывая, что западные картографы помещали на территории Астрахани как раз народы Nogai.
Из Голубиной книги:
А нагай-птица - всем птицам мати,
А живет она на океане-море,
А вьет гнездо на белом камени;
Набежали гости корабельщики
А на то гнездо нагай птицы
И на его детушак на маленьких,
Нагай-птица вострепенется,
Океан-море восколыблется,
Кабы быстры реки разливалися,
Топят много бусы-корабли,
Топят много червленые корабли,
А все ведь души напрасные.
Исследователи фольклора считают, что это та самая птица, которая выносит на себе героя сказки из "подземного мира" на "Светлу Русь". К чему бы это?
|
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора peremyshlin обязательна.
|
 |
