Беззастенчивая подделка объектов материальной культуры случается, конечно, но не очень часто. Куда как эффективнее просто дать предмету иное название, определить его ложное значение, и (или) дать искажённое определение его назначения, и тем более, несложно сфальсифицировать его возраст. Например, очень показательна история с обнаружением израильскими археологами «доисторических семян иудейских фиников».
В 1963 году при раскопках, якобы храма Ирода Великого (г. Масад, Израиль), были обнаружены семена растений, возраст которых, учёные при помощи радиоуглеродного анализа определили в… 2169 лет. У всех, кто знаком, хотя бы поверхностно, с технологией производства радиоуглеродного анализа, это сообщение не может вызвать ничего, кроме саркастического смеха. Даже, согласно официальным данным, этот метод датировки предполагает нормой, погрешность в одну тысячу лет. Как израильтяне вышли на цифру в 2169 лет, одному их израильскому богу известно. А почему не 2170 лет, или не 3169? Нет ответа. Вероятно, это сообщение было изначально ориентировано на обывателя, с глубинной подсказкой для сведующих о том, что результаты исследования являются откровенной подделкой.
Но самое забавное заключается в том, что семена, пролежав в песках каменистой пустыни с доисторических времён, дали один жизнеспособный росток. И теперь, пальму с финиками второго века до н.э. показывают туристам, и сетуют на отсутствие женского растения «доисторического» финика, без которого, проросшее мужское растение, не может дать потомства. Ну да ладно. Блажен тот, кто верует. Мы же будем стремиться к знаниям, а не верить на слово.
Примерно так же обстоит дело и с письменными свидетельствами: Гораздо проще сделать перевод с языка оригинала, на котором составлен документ, таким образом, чтобы «бескровно» добиться требуемого результата, не прибегая к откровенной подделке. Можно трактовать слово «romanian» как «римский», хотя на самом деле это слово означает «романский». А Романия, судя по всему, имеет куда более прямое отношение к современным Румынии и Болгарии, чем к Апеннинам.
Тоже справедливо в отношении слов «Тartaria» и «Моgol», которые переводчики легким движением руки превратили в «Татарию» и «Монголию». Реже всего фальсификаторы уничтожают в широко распространённых документах абзацы и главы, но иногда случается и такое, как в случае с уничтожением барельефа Троила на Царь-Пушке.
Возьмём такую известную книгу как «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка,…». Манипуляция начинается уже с заголовка книги и имени её автора. Мне известны люди, которые всерьёз убеждены в том, что Даниель Дефо - француз. Между тем, было бы честным указать, что автора, на самом деле звали Дэниэл Дифоу (который, между прочим, являлся нелегальным агентом Скотленд-Ярда). А имя главного героя его романов было Робинсон Крюсай.
Заметьте, я сказал «романов», а не «романа», потому, что Крузо фигурировал в качестве главного персонажа, минимум в двух романах. И второй роман, который подавляющее число читателей никогда в глаза не видело, повествует об одиннадцати годах, проведённых моряком не где-нибудь, а в Великой Тартарии.
В этой книге Робинсон (Крюсай Робинович Ёркский), вернувшись в Англию и разбогатев, начинает тяготиться размеренной жизнью. В январе 1694 года он снаряжает корабль и вместе с Пятницей снова отправляется на свой остров. Там он находит многочисленную колонию поселенцев (около 70 человек), проводит там реформы. В одной из стычек с дикарями он теряет Пятницу. Добравшись по торговым делам до берегов Юго-Восточной Азии, Робинзон был вынужден добираться в Европу через всю Россию. В частности, он в течение 8 месяцев пережидает зиму в Тобольске. Летом 1704 года Крузо добирается до Архангельска и отплывает в Англию, прибыв в Лондон в январе 1705 года в возрасте 72 лет.
В книге содержатся описания Китая и Сибири. Упоминаются такие города, как Тюмень, Соликамск, Енисейск, Нерчинск, а также ряд несуществующих ныне, поселений. Но всё это можно прочесть только в оригинале романа на английском языке. Переводчик, чьё имя я не стану упоминать, чтобы пощадить чувства его здравствующих потомков, проявил странную слепоту, и не «разглядел» в романе никакой Тартарии. Как говорится, «слона не заметил». Вот несколько цитат, которые я позволил себе перевести на русский язык самостоятельно: -
«Дорога до Пекина отняла у нас двадцать пять дней. Всё это время, наш путь лежал через страну крайне перенаселённую, но поля в ней находились в запустении. Люди здесь живут бедные и несчастные, несмотря на огромные просторы, которые можно было бы отвести для выращивания сельскохозяйственных культур; и, несмотря на развитую промышленность, которой так гордятся местные жители.
Я говорю несчастную, по сравнению с нашей собственной, но не с этими бедными оборванцами, которые не знают другой жизни. Гордость бедных людей бесконечно велика и не превосходит ничего, кроме их нищеты, во многих провинциях, что добавляет к тому, что я называю их страданиями; и я думаю, что дикари Америки живут намного счастливее, чем жители Хины, потому что у них ничего нет, поэтому они ничего не хотят; в то время как они горды и наглы, и в основном во многих местах просто попрошайки и бездомные. Их хвастовство невыразимо; и, если они могут себе это позволить, содержат множество слуг или рабов, что до последней степени смешно, а также их презрение ко всему миру, кроме самих себя.
Должен признаться, что в огромных пустынных областях Великой Тартарии я был приятно удивлён наличием большого числа дорог, которые хорошо проложены, ухожены, и очень удобны для путешественников; но нет ничего более постыдного, чем видеть таких надменных, властных и наглых людей, которые сами есть простолюдины и невежды; и мой друг отец Саймон и я часто не могли сдержать искренний смех, вызванный нелепой гордостью этих нищих людей.
Так в десяти милях за Нанкином, я спросил у наших проводников, чье владычество это было, и они сказали мне, что это была какая-то граница, которую можно было назвать ничейной землей, являющейся частью Великого Каракатая или Великой Татарии: что, однако, все считались принадлежащими Хине...
Поэтому мы благополучно прошли в Яровену, где был русский гарнизон, и там мы пробыли пять дней. Из этого города наш путь пролёг через страшную пустыню, в которой мы провели двадцать три дня. В Яровене мы запаслись несколькими шатрами, для того, чтобы комфортно было отдыхать во время ночных привалов; и кормчий каравана запасся шестнадцатью крытыми повозками, для перевозки воды и провианта, и эти повозки были нашей защитой каждую ночь вокруг нашего маленького лагеря; так что, если бы появились тартары, если бы они не были очень многочисленными, они не смогли бы причинить нам вреда. Возможно, после этого долгого путешествия мы, снова отдохнем; ибо в этой пустыне мы не видели ни дома, ни деревца, ни мало куста.
Зато мы видели обилие охотников за соболями, которыми являются все тартары Могуллской Тартарии; они основное коренное население этой страны; и они часто нападают на небольшие караваны, но мы не видели их в большом количестве одновременно. После того, как мы прошли эту пустыню, мы вошли в страну, очень хорошо населенную, то есть мы нашли поселки и замки, имеющие в управлении ханов, имеющих регулярные гарнизоны обученных профессиональных воинов. Их дружины обязаны защищать не только города и замки, но и охранять караваны, а также защитить страну от лихих тартар, которые доставляли много неприятностей путешественникам.
И их царские величества, - ханы отдавали строгие приказания о сохранении караванов. Если же в стране имелась информация о том, что некие отряды лихих тартар вошли в пределы земель, за безопасность в которых, отвечал гарнизон, то конный отряд немедленно выдвигался навстречу путешественникам, чтобы сопроводить их под защитой, от одного яма до другого. Так что губернатор Удинской, которого я имел возможность посетить, по протекции торговца из Шотландии, который был знаком с ним, предложил нам охрану из пятидесяти человек, так как мы думали, что есть какая-то опасность по пути до следующего яма».
Согласитесь, данный факт исторического подлога, совершённого при переводе оригинального литературного произведения на русский язык настолько же красноречив, насколько показательны и причины, его вызвавшие. Я далёк от мысли о том, что переводчик имел какие-то корыстные мотивы своего деяния. Историю, как известно, пишут победители. А победителями, на рассматриваемом отрезке истории, являются так называемые, «Романовы», которые никакого отношения к Тартарии и России не имели. Для них было вопросом жизни и смерти легитимизироваться, в глазах, покорённых ими с помощью обмана, коренных народов. Поэтому, скорее всего это не вина, а беда переводчика. В ином виде, его работу запретила бы цензура.
Именно в этом кроется секрет, который на самом деле является секретом полишинеля, причин, по которым истинная история нашей страны была подвергнута столь кардинальному искажению, а точнее – забвению. По этой же причине, многие известные русские литераторы не могли позволить себе, открыто говорить о том, что им было доподлинно известно. Они могли говорить о подлинной истории только намёками, которые понятны только посвящённым. А.С. Пушкина я уже упоминал, он вне всяких сомнений знал, если не всё, то почти всё. А вот о том, что очень многое было известно такому известному поэту, как Фёдор Иванович Тютчев, догадываются единицы.
Всем известны его четверостишия, разлетевшиеся в народ, но так и оставшиеся до конца непонятыми. Самое знаменитое стихотворение, конечно же, «Умом Россию не понять»:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
(1866г.)
Приведу не столь известные его стихотворения, которые не менее содержательны. Особенно, если понимать, что Тютчев прекрасно знал о Великой Тартарии, и о периодически происходящих на Земле катаклизмах, полностью переформатирующих социум, после их окончания.
"Нам не дано предугадать..."
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, –
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать...
(27 февраля 1869г.)"Природа - сфинкс"
Природа - сфинкс
И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней."Последний катаклизм"
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И божий лик изобразится в них!
В каждом из посланий явно прослеживается попытка намекнуть на то, что периодически случаются катастрофы, которые почти полностью уничтожают цивилизацию. Затем, на руинах каждой, начинает развиваться новая, которая пишет себе другую «древнюю» историю, в которой нет места описанию ни прежней цивилизации, ни события, которое её погубило. Природу этого явления, понять несложно. Кто припишет себе больше достижений предыдущей цивилизации, и кто напишет себе наиболее древнюю историю, тот будет иметь больше прав претендовать на лучшие территории и ресурсы.
Зная об этом, совершенно иной смысл проступает в творениях Тютчева. Видимо поэтому его цитируют теперь всё реже и реже, и недалёк тот день, когда и имя его станет известно только специалистам – литературоведам. Ведь одно из стихотворений Фёдора Ивановича вызывает оторопь и массу вопросов даже у тех, кто и краем уха ничего не слышал о Великой Тартарии. Вот оно:
«Русская география»:
Москва и Град Петров, и Константинов Град —
Вот царства Русского заветные Столицы…
Но где предел ему? И где его границы —
На север, на восток, на юг и на закат?..Грядущим временам судьбы их обличат…
Семь внутренних морей и семь великих рек…
От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,
От Волги по Ефрат, от Ганга до Дуная…
Вот царство Русское… и не прейдет вовек,
Как то провидел Дух и Даниил предрек.
(1849г.)
Современные культурологи готовы вылить на Тютчева ушаты грязи за это стихотворение. Они согласны обвинить его в великодержавном шовинизме, и чуть ли не в шизофрении, лишь бы не признавать, что речь здесь идёт не об имперских амбициях, а о реальной географии России. Подробнее о ней, речь пойдёт ниже. А для того, чтобы поставить точку в повествовании о намёках, оставленных русским литературным гением девятнадцатого века, попробуем понять, что же это был за человек.
Как и в случае с Александром Пушкиным, мы с удивлением обнаруживаем, что имеющейся официальной информации, вполне достаточно для возникновения, далеко идущих предположений об истинном статусе Фёдора Ивановича. Судя по всему, он вовсе не так прост, как нам пытаются об этом рассказать историки.
Ф.И. Тютчев - русский поэт, дипломат, консервативный публицист, член-корреспондент Петербургской Академии Наук с 1857 года, тайный советник. Между прочим, это генерал-лейтенант, согласно Табели о рангах.
В 1843 году он встретился с всесильным начальником III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии А. Х. Бенкендорфом. Итогом этой встречи стала поддержка императором Николаем I всех инициатив Тютчева в работе по созданию позитивного облика России на Западе. Тютчеву дали добро на самостоятельное выступление в печати по политическим проблемам взаимоотношений между Европой и Россией.
Даже этой «куцей» информации достаточно, для того, чтобы понять: - Тютчев был чиновником высокого ранга, имеющим доступ к высшим государственным тайнам, в том числе и к информации о подлинной истории «доромановской» России, или как я её не вполне некорректно называю – Дороссиянии. Тютчев не просто агент секретной службы. В отличии от Пушкина, который был сотрудником контрразведки, Тютчев принимал участие в операциях, сходных с теми, которыми сегодня занимается ЦРУ.
Если конкретизировать, то: - переформатированием прошлого и настоящего, в интересах текущего политического момента. Но в отличии, от его современных американских коллег, ему не были чужды такие понятия, как совесть и честь. Поэтому он оставил на «лесной тропинке хлебные крошки», позволяющие найти правильный путь к цели. Так же поступали Пушкин, Серов, Васнецов, Бажов, Верещагин, и многие другие.
Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно, вооружившись современными знаниями, с другого ракурса взглянуть на известные, набившие оскомину, произведения литераторов Золотого века. Свидетельства о глобальной катастрофе, которые сохранились в произведениях литературных классиков, очень красноречивы, и для тех, кто понимает, о чём в них идёт речь, не нужны никакие пояснения и толкования. Достаточно вспомнить несколько убедительных цитат, для того, чтобы убедиться в том, что недавний катаклизм, который позволил переписать историю, вполне явно существует в недвусмысленных высказываниях литераторов, которые остались незамеченными, и выпущенными в мир цензорами.
И.С. Тургенев. (1818 – 1883)
Письма из Берлина.
"Вот пока все, что я могу вам сообщить любопытного. Повторяю: я нашел в Берлине перемену большую, коренную, но незаметную для поверхностного наблюдателя: здесь как будто ждут чего-то, все глядят вперед; но «пивные местности» (Bier-Locale, так называются комнаты, где пьют этот недостойный и гнусный напиток) также наполняются теми же лицами; извозчики носят те же неестественные шапки; офицеры так же белокуры и длинны и так же небрежно выговаривают букву р; все, кажется, идет по-старому. Одни Eckensteher (комиссионеры) исчезли, известные своими оригинальными остротами. Цивилизация их сгубила. Сверх того, завелись омнибусы, да некто г-н Кох показывает странное, допотопное чудище — Hydrarchos, которое, по всей вероятности, питалось акулами и китами. Да еще — чуть было не забыл! В «Тиргартене» другой индивидуум, по прозванию Кроль, выстроил огромнейшее здание, где каждую неделю добрые немцы собираются сотнями и «торжественно едят» (halten ein Festessen) в честь какого-нибудь достопамятного происшествия, или лица, лейпцигского сраженья, изобретенья книгопечатания, Ронге, Семилетней войны, столпотворенья, мироздания, Блюхера и других допотопных явлений.
В следующем письме я вам еще кой-что расскажу о Берлине; о многом я даже не упомянул… но не все же разом".
Смерть
"У меня есть сосед, молодой хозяин и молодой охотник. В одно прекрасное июльское утро заехал я к нему верхом с предложением отправиться вместе на тетеревов. Он согласился. «Только, — говорит, — поедемте по моим мелочам, к Зуше; я кстати посмотрю Чаплыгино; вы знаете, мой дубовый лес? у меня его рубят». — «Поедемте». Он велел оседлать лошадь, надел зеленый сюртучок с бронзовыми пуговицами, изображавшими кабаньи головы, вышитый гарусом ягдташ, серебряную флягу, накинул на плечо новенькое французское ружье, не без удовольствия повертелся перед зеркалом и кликнул свою собаку Эсперанс, подаренную ему кузиной, старой девицей с отличным сердцем, но без волос. Мы отправились. Мой сосед взял с собою десятского Архипа, толстого и приземистого мужика с четвероугольным лицом и допотопно развитыми скулами, да недавно нанятого управителя из остзейских губерний, юношу лет девятнадцати, худого, белокурого, подслеповатого, со свислыми плечами и длинной шеей, г. Готлиба фон-дер-Кока".
В.Ф. Одоевский (1803-1869)
"А насколько он расходился в своих взглядах с ультра-славянофилами, тому неопровержимым доказательством служат, напр., следующие его строки: "А что толкуют гг. славянофилы о каком-то допотопном славяно-татарском просвещении, то оно пусть при них и останется, пока они не покажут нам русской науки, русской живописи, русской архитектуры — в допетровское время; а как по их мнению вся эта допотопная суть сохранилась лишь у крестьян, т. е. крестьян, не испорченных так называемыми балуй-городами, как, например, Петербург, Москва, Ярославль и пр. т. п., то мы можем легко увидеть сущность этого допотопного просвещения в той безобразной кривуле, которой наш крестьянин царапает землю, на его едва взбороненной ниве, в его посевах кустами, в неумении содержать скот, на который, изволите ли видеть, ни с того, ни с сего находит чума, так — с потолка, а не от дурного ухода: в его курной избе, в его потасовке жене и детям, в особой привязанности свекров к молодым невесткам, в неосторожном обращении с огнем и наконец безграмотности. Довольно! Допотопное просвещение во всей красе своей". — Да и вообще кн. Одоевского не могли допустить до увлечения славянофильством его философские просветительные убеждения шеллингиста, врага предвзятой догматики и сторонника самого широкого индивидуализма".
Н.С. Лесков (1831-1895)
Некуда
"У самого моста, где кончался спуск, общество нагнало тарантас, возле которого стояла Марина Абрамовна, глядя, как Никитушка отцеплял от колеса тормоз, прилаженный еще по допотопному манеру".
Б. Олшеври
(Больше ври) – псевдоним Елены Молчановой, дочери богатого купца из Кяхты. Портрет не сохранился, точная дата рождения неизвестна, предположительно 1885г.
Вампиры
"У крыльца общество было встречено управляющим Смитом и его помощником, местным уроженцем, Миллером. Из довольно темной прихожей с допотопными колоннами гости прошли в ярко освещенную столовую.
Комната большая, но узкая, видимо, всегда имела это назначение: большой камин, несколько вделанных в стену шкафов, украшения из рогов и голов убитых зверей подтверждали это предположение. Охотничьи картины по своей аляповатости ясно говорили о своем местном происхождении и невольно наводили на мысль, что изображенные на них сцены взяты из жизни владельцев".
К.И. Дружинин. (1864-1914)
Воспоминания о Русско-Японской войне 1904-1905 г.г.
"Хотя на другой день Калмыков доставил мне трех связанных китайцев, одно кремневое ружье и допотопную саблю, в виде трофеев своей деятельности, даже сам сотенный командир признал, что во всем виноват урядник, и просил меня не докладывать о происшествии командиру полка".
П.А. Вяземский (1792-1878)
Старая записная книжка
"Граф Лев Кириллович был также замечательная и особенно сочувственная личность. Он не оставил по себе следов и воспоминаний ни на одном государственном поприще, но много в памяти знавших его. Отставной генерал-майор, он долго жил в допотопной или допожарной Москве, забавлял ее своими праздниками, спектаклями, концертами и балами как в доме своем на Тверской, так и в прекрасном своем загородном Петровском. Он был человек высокообразованный: любил книги, науки, художества, музыку, картины, ваяние. Едва ли не у него первого в Москве был зимний сад в доме".
А.И. Герцен (1812-1870)
Былое и думы
"Барон обещал и честно сдержал слово. Ректором был тогда Двигубский, один из остатков и образцов допотопных профессоров, или, лучше сказать, допожарных, то есть до 1812 года. Они вывелись теперь; с попечительством князя Оболенского вообще оканчивается патриархальный период Московского университета. В те времена начальство университетом не занималось, профессора читали л не читали, студенты ходили и не ходили, " ходили притом не в мундирных сертуках. конноегерских, а в разных отчаянных и эксцентрических платьях, в крошечных фуражках, едва державшихся на девственных волосах. Профессора составляли два стана, или слоя, мирно ненавидевшие друг друга: один состоял исключительно из немцев, другой - из ненемцев. Немцы, в числе которых были люди добрые и ученые, как Л одер, Фишер,. Гильдебрандт и сам Гейм, вообще отличались незнанием и нежеланием знать русского языка, хладнокровием к студентам, духом западного клиентизма, ремесленничества, неумеренным курением сигар и огромным количеством крестов, которых они никогда не снимали. He-немцы, с своей стороны, не знали ни одного (живого) языка, кроме русского, были отечественно раболепны, семинарски неуклюжи, держались, за исключением Мерзлякова, в черном теле и вместо неумеренного употребления сигар употребляли неумеренно настойку. Немцы были больше из Геттингена, не-немцы - из поповских детей".
Как видите, писатели говорят о потопе так, словно это было реальное событие, произошедшее недавно. Слово «допотопный» из их уст звучит не метафорически, а совершенно обыденно, как мы сейчас говорим, например «довоенный». Кроме того, по смыслу ясно, что о допотопных вещах, классики говорят с уважением, которое свидетельствует о том, что до потопа всё было гораздо более совершенным, чем в их время. Пожалуй, только Одоевский с брезгливостью писал о допотопном русском просвещении. Между тем, к его деятельности нужно присмотреться особо тщательно. Судя по всему, он пережил потоп уже в сознательном возрасте.
И не случайно занимался сбором и систематизацией знаний во всех областях: - от производства пороха, стекла и металлургии, до астрономии и биологии. Занимался алхимией и практической магией. Прямой потомок Рюрика и член масонской ложи не просто знал, а очень много знал о подлинной истории мира. И наверняка приложил немало усилий для её правки в нужном, для прогрессоров, русле. Но, какие-то крупицы знаний, мог и зашифровать в своих произведениях. Например «Сказки дедушки ИРИНЕЯ», следует перечитать заново, уже с учётом новых знаний об этом человеке.
Главное, что следует из всего этого вынести, так это то, что не следует отметать ни одну из самых фантастических версий. Напомню, что ещё совсем недавно людям и самолёт казался глупой выдумкой футуристов. И вот, ещё что…
Попытка выяснить на какое время приходится пик упоминаний о потопе в русскоязычной прессе, искомых результатов не дала. Зато французский язык сохранил красноречивый след в истории о том, когда именно слово «потоп» (по французски «Deluge»), был у всех на устах. Напомню, что вся Россия в первой половине девятнадцатого века была франкоговорящей. И пик упоминаний о потопе, приходится именно на 1821 год! Эта же дата указана на стеклянной бутылке, обнаруженной в слоях ила и глины, в откопанном археологами недавно, московском, кабаке.
Надеюсь, что нет особой нужды пояснять ход моих мыслей. Говоря о неизвестном потопе начала девятнадцатого века, я не пытаюсь увязать его с событиями, произошедшими в конце пятнадцатого. Последняя катастрофа была намного мягче предыдущей. Она не смела всё, что находилось восточнее Дуная напрочь. Это было глобальное, но не наводнение ,а подтопление, которое унесло сотни миллионов жизней, однако оставило хоть и в плачевном состоянии, но всё-таки хоть какие то строения, пригодные в скором будущем для восстановления. Отсюда и засыпанные города, которые, как говорят нам историки, «вросли в землю от старости», или погребены под слоями «культурного слоя».
Ну о каком «культурном слое" может идти речь, если у множества зданий первые этажи вместе с дверями и окнами оказались ниже уровня поверхности земли. Порой, слоями песка и глины занесены до самого верха ворота и арки, через которые когда то можно было проехать верхом на лошади:
На фото, сделанном в усадьбе Строгановых, занесённый первый этаж, был использован архитектором в качестве подвала, но нет никаких сомнений в том, что изначально он был именно первым этажом. У меня есть тому веские доказательства, но это уже тема для отдельного исследования.
Главное для нас то, что вокруг сохранилось огромное количество материальных свидетельств потопов, о которых в истории не содержится даже упоминаний. Есть только намёки в литературе, благодаря которой мы можем с высокой вероятностью достоверности, определиться с датами катастроф.
Первая, которая положила начало концу Великой Тартарии, произошла на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого веков, когда начинается «свистопляска» в летописях, вводится юлианский календарь, и появляется «Новый свет».
Вторая, закамуфлирована под «Отечественную войну 1812 года» и «Войну за независимость США», которая явилась началом "novus ordo", т.е. нового порядка, ознаменованного символом пирамиды со «всевидящим оком».
Но… Повторюсь, это уже тема для другой книги. Пока же вернёмся к скифам, сарматам и пеласгам.
| Статья серии Основы тартароведения | <<< | >>> |
|
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора Андрей Кадыкчанский обязательна.
|
 |
