После подробного разбора ситуации с предысторией Омска, придётся резко сменить точку зрения, и из устья Оми переместиться в стратосферу, чтобы обозреть Западную Сибирь и Центральную Азию в совокупности. Причём всё с той же целью: обнаружения красноречивых умолчаний о Тартарии, точнее, о Сибирском царстве, как одной из частей былой державы.
После провала похода Бухгольца в 1716 году, к дипломатическому прикрытию поисков "песошного золота" присоединился сам царь. От его имени контайше была отправлена грамота.
По "Известию..." Миллера:
"Божиею милостию от Пресветлейшаго и Державнейшаго Великаго Государя Царя и Великаго Князя ПЕТРА Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, и многих государств и земель восточных и западных и северных Отчича и Дедича, и Наследника, и Государя, и Обладателя Нашего Царскаго Величества, Калмыцкому владельцу Контайше со всеми улусными людьми милостивое слово.
В прошлом 1715 году повелели мы, Великий Государь, Наше Царское Величество, по имянному указу ближнему боярину и Сибирскаго царства губернатору, князю Матвею Петровичу Гагарину, в краях сибирских по Иртышу и Сайсан озеру и в вершинах иртышских сыскивать серебряный и медныя и золотыя руды, и для того в тех местах, где потребно будет, построить городы. И понеже мы Великий Государь, Наше Царское Величество уведомились, что вы, Контайша, с улусными своими людьми близ тех помянутых мест жилища свои имеете: того ради всемилостивейше от вас желаем, дабы вы в строении тех городов, которые по Нашему соизволению означенный Наш ближний боярин и Сибирской губернатор для прииску разных руд имеет строить, никакой помешки не чинили, и с посланными от него боярина и губернатора Нашего людьми никаких ссор своим людям иметь не велели, но наипаче по желанию по письмам того Нашего боярина и губернатора, посланным от него потребное вспоможение чинили; и чего он требовать от вас будет, то исполняли, потому что он от нас о всем полной указ имеет. А мы, Великий Государь, Наше Царское Величество, милосердуя о вас, желая, чтоб вы також, как и хан Аюка и прочие калмыцкие владельцы, у нас в милости пребывали, позволяем вам и подданным вашим на тех землях жилища свои иметь свободно, хотя оныя и к Сибирскому нашему царству принадлежат. И послан наш указ к помянутому нашему боярину и губернатору, что ежели вы будете пребывать смирно и никакова препятствия в строении городов и приискании руд впрочем чинить не будете, тоб отнюдь от тех земель вас не высылал. И как вам, Контайше, також и всем улусным людем никакого разорения и обид не было б, но наипаче б вам и от посторонних неприятелей велел оборонять и охранять. Писан в Нашем Царского Величества походе, в Амстердаме, декабря в 18 день 1716 года».
Само письмо не добавило ничего нового в аргументацию русских для оправдания экспансии на юг: мол, и земли это наши, и вреда джунгарам от них не будет, и, вообще, давайте жить дружно, а мы вас за это жаловать будем нашей милостью. Ответа на него не было, бои на Иртыше по мере продвижения русских крепостей на юг тоже не прекратились.
Не лишне напомнить, что адресат, контайша Аюка, на тот момент прочно владел огромными территориями в Центральной Азии, и что до сих пор результат войн с джунгарами имел для русских вид вынужденного перемирия.
Так что интересно не само письмо, а то, как в нём обозначен князь Гагарин. Даже Миллер, который был не слишком твёрд в русском языке (да и нормативного литературного языка тогда не было) не мог не ощутить несуразности наименования должности: Сибирского царства губернатор. Если царство - то его возглавляет царь, а губернатор всего лишь чиновник, хотя бы и высшего ранга. В данном случае сработала скрупулёзность Миллера, и он без лакун и искажений привёл попавший его в руки документ, и тем дал интересную зацепку.
Как мне представляется, здесь находится одна из разгадок событий 1715-1721 годов на Иртыше.
Официально князь Матвей Петрович Гагарин (в числе прочих должностей) был главой Сибирского Приказа (с 1706 года) и первым губернатором Сибирской губернии (1711-1719 годы).
Реформа Петра Первого поделила территорию Русского царства на восемь губерний. Седьмая их них, Сибирская была образована 18 декабря (ст.стиля) 1708 года и просуществовала до административной реформы 1782 года. Более того, с 1706 года, ещё до своего губернаторства, князь Гагарин был "судьёй" (как аттестует его Миллер), то есть главой Сибирского приказа. Фактически с 1711 года Сибирский приказ подчинялся Тобольской губернской канцелярии, что выглядело так, как будто все дела Сибири действительно решались за Уралом.
С губернаторством в общих чертах более-менее понятно, хотя в последующих частях очерка придётся ещё раз вернуться к этой теме и обнаружить много интересного.
Гораздо увлекательнее история понятия "Сибирское царство".
В титуле Великого Князя Василия III Ивановича упоминаются зауральские территории:
"...Государь и Великий князь...и Удорский, и Обдорский, и Кондийский, и иных".
Это Северный Урал и низовья Оби, куда русские совершали походы и приводили местную знать к покорности.
Иван Грозный перешёл от конкретных топонимов к географическим обобщениям:
" ...Государь и Великий князь... Удорский, Обдорский, Кондийский и иных, и всея Сибирския земли и Северныя страны Повелитель..."
Федор Иванович уточнил на всякий случай:
"...Удорский, Обдорский, Кондийский, и Обладатель всея Сибирския земли и великия реки Оби, и Северныя страны Повелитель"
Лжедмитрий объявляет себя повелителем Тартарии, поскольку "татарские царства" на латинском и иных европейских языках однозначно "Тартария":
"...Цесарь и Великий Князь всея России, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покоренных областей Государь и Царь".
У Алексея Михайловича помимо ранее обозначенных Царства Казанского и Царства Астраханского впервые появляется Царство Сибирское:
"... Божиею милостию, Мы, Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский..."
Удора, Обдора и Конда остаются на месте заодно с Северной землей, Сибирская земля исчезает.
Этот порядок поименования царя сохранялся до крушения империи, только начиная с Николая I перед Царством Сибирским вклинивается Царство Польское - как знак унии с польскими владениями.
Титул русского государя наглядно представлял идеологическую структуру власти.
Основа государственности - коренные русские земли, собранные под руку Великого князя Московского, который тем самым законно претендовал на наследие Руси Рюриковичей.
Вторыми по значимости шли "царства": сначала Казанское и Астраханское, завоёванные Иваном Грозным, потом Сибирское. Последнее можно было включать в титулатуру в последние годы правления Ивана Грозного, затем, вполне законно - при Фёдоре Ивановиче и Борисе Годунове. Но с конца шестнадцатого века по середину семнадцатого титулатура скромно фиксировала только территориальные приобретения в виде Сибирских и Северных земель. Таким образом, только в середине семнадцатого века державная таксонометрия зафиксировала русское государство в виде четырёх царств: главного, государствообразующего - Русского, или Московского, и формально равных по значению (но не по фактическому весу) - Казанского, Астраханского, Сибирского.
Можно предположить, что завоевание туземных вождеств Зауралья и Сибирского ханства во второй половине шестнадцатого века не означало автоматическое их включение в состав Московии - потребовались особые процедуры.
Царство в русской традиции - высшая форма организации общества, потому что царь уже не только политическая фигура, но уже сакральная, посредник между Богом и людьми, исполнитель воли Господней. Царь может только один. Не случайно русские государи приняли царский титул только тогда, когда сформировалось обширное централизованное государство и пресеклась "царская" власть в Царьграде -Константинополе. Именуя себя царями, русские владыки претендовали на лидерство во вселенской православной монархии. Временно ровнями им признавались только турецкий султан и император - кесарь Священной Римской империи Германской нации. Ещё "царём", хотя и басурманским, ранее считался властитель Золотой Орды: тем самым великие князья русских земель подчёркивали признанием титула своё подчинённое положение. И если царствами, хотя бы второстепенными, признавались другие образования - значит, их роль в будущей империи признавалась крайне высоко.
Важно отметить: Сибирское царство не равно Сибирскому ханству, как представляется на первый взгляд. Это разные идеологические величины, хотя, частично совпадающие исторически и территориально.
Покорение Сибирского ханства и его интеграция в конце шестнадцатого века имело для России огромные последствия - но были они связаны не с весьма скромным осколком улуса Джучи. Россия получила огромный доход от местной пушнины, что сыграло свою роль в Смутное время и в эпоху восстановлении страны; страна приобрела поистине имперский размах, и из рядового окраинного европейского государства встать на путь превращения в империю, к переходу в ранг супердержавы, между которыми потом оказался поделён весь мир.
Но само по себе Сибирское ханство во второй половине шестнадцатого века, к моменту покорения русскими, выглядела достаточно скромно. Впечатлить могла разве что территория, но на ней проживало крайне разреженное население, отсутствовали значимые города, победоносные походы владык или факты принадлежности к культурному миру. Перепись, произведённая в шестнадцатом веке, отметила 30 700 взрослых мужчин, подлежащих обложению ясаком. Для малолюдной Московии это были значимые цифры, но для остального мира это было средней руки графство или княжество. Включение такой мелочи в царский титул выглядело бы насмешкой...
Если бы Европа не знала бы иной "Сибири", которая начиналась на легендарной Оби и мифическом Катай-озере, с множеством городов и стран, с рисунками странных народов и зверей на ветхих картах. Вот такая "Сибирь" возводила русского царя на уровень первых монархов того времени, вроде испанских королей, которые владели такими же загадочными и богатыми землями.
Сибирские царевичи, то есть члены всех правящих ханских ветвей, были приняты в Москве с показным радушием и с великой честью.
Отчасти это объяснялось происхождением от Чингисхана (довольно сомнительным), к чему русские всегда испытывали особый пиетет, с другой - демонстрировалось, как высоко ценится лояльность и согласие на мирное вхождение в состав российского государства (пусть даже, как в случае с Сибирским ханством, сделанное после ожесточённой борьбы и капитуляции).
И всё же, создаётся впечатление, что русская идеология отделяла чётко сибирских ханов, хотя бы представлявших собой верхи евразийской аристократии, от настоящих правителей Востока, Сибирское ханство - от Сибирского царства. Последнее было гораздо обширнее и значимее ханства, а первое было лишь временным политическим образованием на его фоне, частью более грандиозного исторического явления - точно также как Казанское и Астраханское царства в русском царском титуле.
Казань ещё можно считать какой-то ровней Москве, это действительно был один из центров сбора государственности на Восточно-Европейской равнине, наряду с Москвой и Вильно. А политическое значение Астрахани в момент присоединения к России было незначительным. В отличие от стратегического положения: если Сибирское ханство стало воротами на Восток, то Астрахань играла роль ворот на юг... и также смыкалась в этом смысле с Сибирью в части представлений о том, что за скромным сегодняшним положением лежало великое прошлое, и не менее великое будущее.
"Царства" в титулах русских царей рисовали не конкретную политическую расстановку завоёванных территорий, а другую идеологическую реальность, которая для окрестных стран с присоединением "царств" значительно повышала рейтинг Москвы. Предельно кратко это представлено в титуле Лжедмитрия : цесарь России и Татарии(=Тартарии), т.е. самодержец Русского царства и трёх других, собранных воедино.
Вот с этой точки зрения в грамоте 1716 года, Пётр Первый, от имени законно перешедшего к нему Сибирского царства, и от имени князя Гагарина, вице-царя, представителя Московского царства в царстве Сибирском , обращался к контайше Аюке, царю джунгар.
Грамота признавала, что де-факто джунгары заняли часть владений Сибирского царства на юге, проживали на них, имели свою государственность, с которой Русское царство находилось в дружеских отношениях - но при этом настаивала, что де-юре это русские владения, так как Россия вобрала в себя все "царства" Евразии и имела право распоряжаться от их имени. В связи с вышеизложенным, джунгарам предписывалось беспрепятственно пропускать русские экспедиции по своей территории, и не считать это утратой суверенитета - так как никакого суверенитета на Иртыше у них нет и быть не могло.
Российские власти стояли на этом с твёрдостью, не оправдываемой фактическим положением дел, и с упорством, достойным лучшего применения.
Причём не только с джунгарами, но и с китайцами, ещё одной заинтересованной стороной событий на Иртыше.
В ходе переговоров 1727 года при заключении мирного Кяхтинского договора послу Рагузинскому со стороны Цинской империи было заявлено о намерении строить китайские крепости на Иртыше. На тот момент крайней точкой российской экспансии было озеро Зайсан, а верховья реки, так называемый Чёрный Иртыш, ныне протекающий по территории КНР, были разве что описаны русскими посольствами, проходившими той стороной.
Тем не менее Россия утверждала:
"...Иртыш-река во владении Российском империи исстари, на которой столичный сибирский город Тобольск и другие многие крепости и слободы стоят и для того императорское величество на то никоим образом позволять не соизволяет и во владение Российской империи до строения крепостей их допущено не будет"
Тут прекрасно даже не то, что никого не интересовало мнение джунгар и киргизов, вдоль реки тогда проживавших, а то, что Китаю запрещалось строить крепости на собственной территории.
Вести переговоры в таком тоне с могущественным соседом Российская империя в Европе себе не позволяла - да и с маньчжурами тоже. Разграничение на Амуре по тому же Кяхтинскому договору было осуществлено по русскому варианту только после того, как там с северной стороны в безлюдной тайге были воздвигнуты настоящие укрепрайоны: они изрядно умерили аппетиты южного соседа.
Так что притязания России на наследие Сибирского царства простирались гораздо дальше реальной сферы влияния и позволяли говорить на равных даже со Срединной.
Настало время подвести промежуточные итоги в исследовании следов Сибирского царства (шире - Тартарии) в "Известии..." Миллера и в других источниках: попытаться реконструировать сам прожект предъявления прав бывшего Сибирского царства на южные и восточные территории.
Разные исторические деятели и политические силы преследовали свои цели в 1715-1721 годах, а равнодействующую их усилий можно обнаружить в истории "песошного золота" Бухгольца и в строительстве Иртышских крепостей.
Для последних Рюриковичей на царском троне и для первых Романовых Сибирское царство вместе с другими "царствами" представлялись скорее как перспектива на овладение северной Евразией, как потенциал, который можно было реализовать в будущем. Кроме того, интеграция в Россию "царств" могла налагать какие-то обязательства и ограничения на Москву, какие-то прежние неписанные традиции могли довлеть над русской политикой.
Например, что вся территория Северной Евразии воспринималась как союз/объединение/конфедерация "царств" во главе с одним "царством" - политическим лидером.
Названия этих "царств" могли меняться время от времени, окрестным народам они были известны под особыми топонимами, их территории смещались, увеличивались или уменьшались, и всё же, видимо, это было очень древнее и устойчивое представление об организации государства в Северной Евразии - вне цивилизационных импульсов с юга и с запада.
Обширная территория с разреженным населением требовала особых способов управления, которые объективно отличались от властных решений Китая, Ирана, Ближнего Востока, Европы; то, что воспринималось ими всеми как варварская периферия, как пространство с диким и непонятным населением, как Гогов и Магогов - на самом деле подчинялось общепринятым неписанным законам. Знающие эти методы управления объединяли Северную Евразию и выступали в мировой истории от её имени как единое целое, хотя бы и не обладавшее атрибутами культурности и цивилизованности. Центры власти географически смещались по всему северу, выявляя очередных политических лидеров: скифов, гуннов, тюрков, монголов, русских.
Восприятие Северной Евразии как четырёх "царств" является русским представлением, возникшим в пору становления Московского княжества/царства. Русское царство вышло победителем в острой конкурентной борьбе за объединение Севера, и далее действительно (хотя бы с точки зрения самих русских) имело право на политическое наследство прежних евразийских держав.
Для других центров цивилизации объединенная Северная Евразия была известна под другими наименования, тем более что до европейцев Нового времени никто не мог обозреть всю территорию в полном объеме: к наблюдателю была обращена только одна из частей-"царств". Для Ирана это был, к примеру, Туран, а для Западной Европы - Скифия, Сарматия, Тартария.
В русской традиции "Тартария" малоупотребительна, известна преимущественно в кругах, знакомых с европейскими картографией и книжностью - и при этом не являлась полностью чужеродной. Обозначение Прииртышья как Тартарии на этнографическом чертеже Ремезова могло отражать знакомство семьи Ремезова с западной традицией (в Тобольске было много иностранцев), но всё же чертёж составлялся для русских, а у них данный топоним не вызывал удивления или необходимости расшифровки.
То, что в России подразумевалось под четырьмя "царствами" (Московским/Русским, Казанским, Астраханским и Сибирским) было взаимозаменяемым понятием с европейской Великой Тартарией.
На этом теоретический экскурс можно считать оконченным, и следует перейти непосредственно к прожекту 1715 года.
Пётр Первый был деятелем, свободным от прежних условностей, к тому воспринявшим европейскую модель отношения с периферией: эксплуатация и поглощение, по примеру более удачливых европейских партнёров. Пример Англии, впившейся как клещ в Индию, был для него образцом для подражания. Индия в его время бОльшей частью сохраняла самостоятельность, не была разорена, так что представляла лакомый кусок - и в далёкой перспективе Бухгольц с Бековичем прокладывали путь в эту сказочную страну. Другой вопрос, что они не представляли себе весь маршрут, пытались преодолеть его с наскока. Ещё одной целью был Иран и он был ближе - захват прикаспийских провинций был осуществлён в начале 1720-х. О покорении Китая речи быть не могло, русско-китайские войны семнадцатого века окончились не в пользу русских, зато торговля напрямую, а не через Европу, могла изрядно обогатить русских купцов. Эти соображения толкали царя на юг, в богатые и загадочные земли. Наследие древних "царств" было более чем уместно в качестве аргумента, почему русские должны были занять торговые пути и утвердиться в вассальных южных странах.
Неудивительно, что заведомо провальная идея поиска "песошного золота Бухарии" была воспринята Петром Первым как отличный предлог для разведки боем, поскольку позволяла проверить на практике, как воспринимают туземцы наследие "царств" в интересах Санкт-Петербурга.
Князь Гагарин вряд ли мыслил такими масштабами, но вот мысль о том, что влияние Сибирского царства простирается куда далее границ Сибирской губернии, возможно, до самого Китая, привлекла его и побудила к подготовке интриги. В ходе реализации плана русского "дранг нах зюйден", в полосе ответственности Тобольска оказалась бы прокладка торгового коридора до Китая, а то и до Индии - с согласия джунгар или без их позволения.
Князя Гагарина всегда подозревали в особых взаимоотношениях с империй Цин. Любопытно, что Матвей Петрович был китаефилом: его резиденция в Тобольске была даже обставлена в китайском стиле, список предметов "мейд ин Чайна", вывезенных по описи во время следствия и теперь сохранившихся в музеях, составляет несколько сотен.
Трудно отделаться от впечатления, что пребывание китайского посланника Тулишеня в Тобольске в 1715 году в Тобольске было не случайным, и что от Поднебесной уже было получено принципиальное согласие на установление тракта по Иртышу. Такой замысел выглядит из нашего времени вполне соответствующим репутации Матвея Петровича: человека способного на энергичные действия во имя государственных интересов, но не отказывающегося взять свою долю от полученных прибылей в ходе реализации этих интересов.
При императоре Канси была создана сводная карта Китая с сопредельными странами: стараниями Тулишеня на неё попала достаточно верно вычерченная схема Сибири, где были указаны даже оконечность Евразии на Чукотке - что европейцам было известно неточно в те годы. Относительно верно там ещё была изображена Центральная Азия, а вот Россия западнее Тобола приобрела фантастический вид, что и понятно - так далеко интересы Срединной Империи не простирались. Одной из целей миссии Тулишена был сбор сведений о мамонтах (или о том, что под ними подразумевали китайцы, получая бивни и легенды из Сибири) - император Канси, вдобавок к массе достоинств, слыл натуралистом, и августейше соизволил написать трактат о мамонтах. Ареалом мамонта после проведения посольства была определена Якутия, но лично у меня есть подозрение, что китайцев интересовала не только естественная история.
Замыслы Срединной выстроить цепь укреплений по Иртышу на своей территории, о которых оповещали русского посланника в 1727 году, не могли быть импровизацией - они отражали уже продуманные планы выдвинуться как можно дальше по иртышскому "новому шёлковому пути", навстречу российским контрагентам (а заодно присмотреть за ситуацией, которую русские дестабилизировали своими планами в Центральной Азии).
Кстати, не исключено, что в интригу удалось вовлечь часть верхушки джунгар. Экономика евразийских кочевников в первую очередь основывалась на крышевании караванной торговли. В Новое Время она теряла своё значение в связи с нарастанием морского товарооборота, и всё же на торговле Китая с Россией можно было неплохо нажиться. И призрак Сибирского царства как некой промежуточной конструкции для создания союза с Джунгарией, был для степняков привлекательнее прямого подчинения Русскому царству. При таком походе они всего лишь формально восстанавливали связь с центром силы; а то, что сила и власть у оросов - так на то воля Синего Неба.
Исходя из этого предположения, можно частично объяснить уверенность Гагарина, что Бухгольц не встретит активного противодействия. Планам помешали местные вожди, незнакомые со сговором на уровне контайши: они увидели вторжение русских на свою землю и рассматривали их как агрессоров.
Такая комбинация выглядит достаточно реальной. И даже не отменяла формального повода - поиска "песошного золота", которое могло сыскаться по пути торговых экспедиций и на землях замирённых туземцев
Князь Матвей Петрович Гагарин как губернатор Сибири, несомненно, был главным действующим персонажем всей истории с "песошным золотом Бухарии". Вот только никому до сих пор не удалось понять, в чём состоял его интерес, в какой степени он был вовлечён в интригу, и за что всё-таки был наказан по окончанию экспансии вверх по Иртышу, которая вроде бы была успешно завершена.
Ещё труднее одним словом дать характеристику данному историческому персонажу, потому что за ним числятся и деяния ответственного государственного мужу, и преступные делишки интригана и мздоимца. На посту нерчинского воеводы и сибирского губернатора он сделал немало полезного для укрепления Сибири. В конце концов даже затея с иртышскими крепостями дала мгновенный эффект в освоении богатств Алтая, а в долгосрочной перспективе сказалась в приращении к русской Сибири до того таёжной и ориентированной на добычу пушнину, огромного сельскохозяйственного края на юге Сибири - Прииртышья.
В начале я описал начало интриги с "песошным золотом Бухарии", которое было собственноручно положено Матвеем Петровичем. При этом губернатор предусмотрительно вовремя ушёл в тень и предоставил принятие решения на усмотрения Петра, в связи с чем мог чувствовать себя относительно свободным как от претензий по недостатку рвения в организации экспедиции Бухгольца, так и обвинений в неудаче.
Тем более, что бОльшую часть времени подготовки и проведения похода Бухгольца губернатор Гагарин находился в Санкт-Петербурге, куда был вызван на следствие по докладу обер-фискала А.Я. Нестерова ( с середины января 1715 года). Губернатор был отстранен от всех государственных должностей и только 2 января (ст. стиля) 1716 года обвинения с князя были сняты.
Между 8 и 10 января (ст. стиля) 1716 года князь встречался с царем и сделал ему подношение в виде золотой коллекции из разграбленных вдоль Ишима и Иртыша древних курганов. На встрече Гагарин доложил Петру о своих планах по обустройству Сибири и получил на то устное царское разрешение. На момент аудиенции они оба не могли знать о начале осады Ямышево в феврале, но царь проявил беспокойство о судьбе экспедиции за "песошным золотом", и губернатор получил указания чуть ли не лично прибыть на место с целью принять необходимые меры по дальнейшему продвижению экспедиции Бухгольца.
27 января (ст. стиля) 1716 года Пётр Первый уехал в Европу (там он пробыл до октября 1717 года), так что всё оперативное руководство иртышской эпопеей перешло к Гагарину.
В конце апреля Гагарин прибыл из Москвы в Тобольск. Переписка и предпринятые меры по обустройству укреплений в устье Оми, а также в восстановлении Ямышевского укрепления были приведены в предшествующих частях.
Далее Матвей Петрович развил бурную деятельность по продвижению линии крепостей вверх по Иртышу, которая была прервана по независящим от него обстоятельствам. В 1718 году Гагарин был вызван царём в Санкт-Петербург для участия в следствии по делу царевича Алексея Петровича: высшие сановники царства должны были определить вину наследника престола и решить его судьбу.
11 января (ст. стиля) 1719 года князя уволили от должности губернатора с приказом держать под караулом.
В 1719 году в Сибирь по царскому указу отправили Ивана Лихарева, который должен был установить перечень злоупотреблений, в том числе по делу Бухгольца. Также к следствию была привлечена следственная канцелярия гвардии майора Ивана Дмитриева-Мамонова. По месту прежней работы губернатора, в Сибирь была послана инструкция, объяснявшая происходящее:
"Его царское величество изволил приказать о нем, Гагарине, сказывать в городах Сибири, что он, Гагарин, плут и недобрый человек, и в Сибири уже ему губернатором не быть, а будет прислан на его место иной".
17 февраля (ст. стиля) 1721 года были изданы указы о пытании и допросе людей Гагарина и о конфискации всех деревень, пожалованных ему. Вскоре, 11 марта (по ст. стилю) 1721 года Матвей Гагарин был приговорён к повешению, а 16 марта (ст. стиля) приговор был исполнен. По преданию, тело злополучного губернатора было дополнительно скреплено железом, чтобы провисело подольше.
Итак, из вышеперечисленного видно, что с сибирского губернатора может быть хотя бы одно обвинение - в саботаже поисков "песошного золота".
Гагарин просто не имел возможности управлять процессом в начальной и основной фазе, в лучшем случая состоя в переписке по этому вопросу. Жалобы Бухгольца на вялое снабжение в Тобольске были обращены на местные власти, и когда по инстанции доходили до губернатора, тот мог с чистой совестью ответить, что все распоряжения им отданы. Для сибиряков Бухгольц и Гагарин были одинаковыми тёмными лошадками с непонятными намерениями и загадочными авантюрами, участие в которых сулило только одни неприятности. Отсюда проистекает отсутствие местного энтузиазма.
Следующее обвинение в казнокрадстве куда весомее, оно подтверждено документально, и сам Матвей Петрович его частично признавал. Молва утверждает, что сибирский губернатор умудрился наворовать больше всех своих коллег, за исключением разве что Менщикова: Алексашка во всех смыслах был вне конкуренции. В порядке частичного оправдания Матвея Петровича можно указать, что с семнадцатого века Сибирь давала значительную часть экспортной выручки царства шла за счёт пушнины, так что у сибирских властей всегда было больше возможностей нагреть руки.
Князь Гагарин воровал - но дело делал, как и большинство "птенцов гнезда Петрова": "сворую на копейку - сделаю на рубль", как говаривал Светлейший, потирая бока после царской дубинки...
Если из них были повешены единицы, то значит, что воровство при исправлении должностных обязанностей не рассматривалось как деяние, непременно подлежащее казни.
Впрочем, что именно вменяли в вину сибирскому губернатору князю Гагарину, навсегда останется тайной - многотомное дело, начатое ещё в 1714 году, прекращённое в 1717, а потом доведённое до 1721 года, было уничтожено сразу же после приведения приговора в исполнение. Данное обстоятельства сразу же опровергает вариант с высшей мерой за казнокрадство - в таком случае власть наоборот должна как можно шире распространять информацию о масштабах воровства и и неотвратимости наказания. Скрытность вызывает сомнения, а также предположения, что воровать можно - но при соблюдении определённых условий.
Исследователи этой загадочной истории вынуждены опираться на слухи и строить свои предположения.
Текст обвинительного акта приведён в «Записках» историка девятнадцатого века П. В. Долгорукова, имевшего доступ к государственным архивам. Он пересказал несохранившийся обвинительный акт, в котором князю инкриминировались следующие "преступления":
"1. Лихоимство...
2. Имел намерение поднять в Сибири бунт и провозгласить себя её государем…
5. На все обращённые к нему жалобы… отвечал, что он к тому непричастен, что всё происходит по вине царя и что если бы верховная власть принадлежала ему… то население благодарило бы небо за свою судьбу…
7. С целью возмущения умов и подготовки бунта разжигал недовольство раскольников и распускал слух, что царь намеревается принудить своих подданных сменить веру…
10. Перекрыл все дороги… из Сибири в Россию…
12. Увеличил без надобности Сибирское войско…
13. Создал второй драгунский отряд, хотя и одного было достаточно…
14. Увеличил численность регулярных войск и поставил их под командование пленных шведских офицеров…
15. Лил пушки на сибирских заводах".
Миллер был хорошо знаком с подобными обвинениями, поэтому в "Известиях..."вступил в заочную полемику с наветами (как ему казалось) на "злоумышленные намерения" губернатора со стороны Страленберга - мол, швед, оклеветал Гагарина: что якобы Гагарин обманом выманивал в Сибирь офицеров, чтобы с их помощью создать армию и отделиться с помощью оной от России.
Филипп Иоганн Табберт фон Страленберг пробыл как военнопленный в Тобольске 13 лет, проявлял живой интерес к экзотической Сибири, составил на родине «Историко-географическое описание северной и восточной частей Европы и Азии" и карту «России и Великой Тартарии 1730 г.». Его можно считать очевидцем событий, если не напрямую связанных с эпопеей иртышских крепостей, то хотя бы сборов Бухгольца в Тобольске и последующих интриг в региональной столице.
К этой версии событий я вернусь позднее, потому что частично это обвинение имеет место быть - но понимать его следует иначе.
Всё же требуется пояснить, почему для меня версия измены на манер, например, гетмана Мазепы, представляется невероятной. Самое главное - успех сепаратизма, отделение какой-то части страны подразумевает поддержку извне или уже свершившийся развал государства.
Русское царство в 1710-х годах было относительно стабильно, несмотря на все чудовищные издержки петровских реформ и тяжелейшую Северную войну. Для русских эти тяготы лишь немного превышали обычные бедствия и неустройства. Если рассматривать гипотетическую поддержку мятежа Гагарина в Сибири извне, то приходится признать, что никакая иностранная держава не могла оказать ему действенную поддержку для противодействия карательному походу из центра страны. Пример Мазепы, который был вовлечён в шведские планы по расколу России и потерпел сокрушительное поражение, был слишком памятен всем потенциальным любителям строить подобные каверзы Петру I. Князь Гагарин не был ни идиотом, ни самоубийцей, лучше многих понимал устойчивость центральной власти и протестный потенциал Сибири, так что эта версия мятежа губернатора выглядит неубедительной.
Для прояснения ситуации предлагается рассмотреть порядок комплектования и финансирования экспедиции Бухгольца, начатой, напоминаю, по именному указу царя. В "Известии.." этот вопрос был опущен, видимо, как малосущественный, а в показания Бухгольца Правительствующему сенату 22 января 1719 года освещен подробно.
Выплата подъёмных, прогонных, жалования офицерам и командированным из центра страны производились из средств Сибирского приказа. Легко представить, что в самой Сибири, в Тобольске и по прочим крепостям, финансирование также шло за счёт Сибирского приказа или Сибирского губернаторства - выше уже было указано, что при Гагарине оба учреждения подчинялись ему. Иначе говоря, вся эпопея строительства Иртышских крепостей, по крайне мере до 1719 года, велась за счёт сибирской казны и по распоряжениям губернатора.
Из общеармейского резерва, который Бухгольц назвал "большой канцелярией", экспедицию снабдили артиллерией, вооружением и амуницией, которую везли обозом на двадцати телегах.
Бухгольц привёл следующую раскладку по ядру экспедиции:
- сержант и 7 рядовых преображенцев вместе с самим Бухгольцем - особо доверенные люди царя, его комиссары;
- в Москве к ним добавились майор , по два капитана, поручика и прапорщика - комсостав из общего армейского резерва;
- из Москвы же был поручик(!!!) Иоган Каландер, швед, попавший в плен под Полтавой, при этом подвизавшийся в Первопрестольной в неизвестном качестве, и вошедший в состав экспедиции на командной должности заведующего над артиллерией и фортификацией;
- 46 пушкарей, частью из Москвы, частью из Тобольска, по тем временам специалисты высшей категории, которых командировали чуть ли не поимённо;
- остальные были рекрутами из Тобольского и Тарского уездов, среди которых неизвестное число шведов-волонтёров.
Не менее любопытны карьеры некоторых персонажей, ранее упомянутых в очерке, например майора Аксакова, строителя Первой Омской крепости в 1717 году. Дело в том, что настоящий чин Илья Гавриловича - драгунский капитан. Он прибыл в Тобольск по набору губернатора Гагарина, получил от него чин майора - в этом качестве Аксаков строил укрепления в Омске и Ямышево. По мартовскому указу 1719 года гарнизонные офицеры лишались званий, полученных не в Военном ведомстве, а "от губернатора", на генеральном смотре гарнизонных офицеров Аксаков опять стал капитаном (и получил следующий чин только в 1725 году).
Так выглядела сибирская армия на первом этапе строительстве крепостей.
Именно сибирская, потому что участие центра свелось к назначению своего рода комиссаров, надзирающих за отправлением предприятия. Поэтому для очевидца-иностранца из Тобольска, вроде Страленберга, экспедиция действительно выглядела как поход герцога эпохи классического Средневековья на соседей, который едва удосужился испросить соизволение на то своего сюзерена-короля. Для эпохи Просвещения и абсолютистских монархий это уже выглядело анахронизмом.
И попахивало государственной изменой, если вспомнить отношение Петра к прежней боярско-стрелецкой анархии Московского царства "бунташного" семнадцатого века.
Немного понятнее становится для нас положение шведских волонтёров в отрядах Бухгольца, Бековича, в зимнем конвое на Ямышево 1716 года, и в других отрядах на джунгарском фронтире, о которых не сохранилось сведений.
Например, вместе с Ренатом и его супругой в Джунгарии находилось около 30 шведов - из описания событий понятно, что это не люди Бухгольца и не участники злосчастного зимнего конвоя 1716 года, а пленные из других мест.
Эти люди обладали уникальным статусом: в самый разгар Северной войны России со Швецией военнопленные каролины записывались добровольцами в русскую армию, причём зачастую в офицерских чинах - а после размена пленными после окончания войны спокойно возвращались на родину и восстанавливали свои звания, получили жалование и пенсионы. Никаких упрёков в измене родины им не предъявляли. Объяснить такое весьма затруднительно.
Но если представить, что в Сибири шведы вступали не в регулярную армию Русского царства, с которой на тот момент воевало Королевство Швеция, а в военизированные формирования Сибирского царства, то Стокгольм мог быть удовлетворён таким объяснением; равно как и сами шведы, среди которых были дворяне, не поступались своей честью службой противнику.
(оставляем пока без обсуждения весьма многообещающую тему влияния шведов и прочих "немцев" на события 1715-1721 годов в Сибири)
Так что все обвинения губернатора Гагарина в создании собственной армии обоснованы - и, одновременно, с этим, не могли быть ему предъявлены: потому что он действовал в рамках законов своего времени.
Никакого централизованного сбора налогов и финансирования из центра в петровскую эпоху не было. Была инерция управления России семнадцатого века, для которой "кормление" воевод, то есть сбор налогов для функционирование местных аппаратов управления, шло из местных налогов; в Сибири воеводы собирали свои отряды и перемещались с ними на тысячи вёрст, попутно принуждая встречных - кормить себя, затевали конфликты с соседями и между собой, и т.д., и т.п.
Переформатирование Русского царства с минимальным госаппаратом в централизованную бюрократическую Российскую империю только начиналось при Петре I, так что деятельность князя Гагарина вполне укладывалась в понятия своего времени - и лишь с точки зрения иностранцев и потомков выглядела странной и изменнической.
Матвей Петрович, несомненно, заслужил виселицу за прочие свои художества, но вот в сепаратизме и измене, скорее всего, виновен не был.
Тут он стал жертвой подозрительности царя, которую, возможно, подогревали объективные обстоятельства. В ходе исполнения прожекта 1715 года на Иртыше в руках сибирского губернатора оказалась сконцентрирована такая власть, которая делала реальной, при сочетании благоприятных условий, отрыв Азиатской России от Росии Европейской.
Была архаичная система хозяйствования регионов, мало зависящая от центра и соседних областей - объективная основа обособления Сибирского царства.
Была спровоцированная самим центром идеология повышения роли отдельных регионов, вплоть до того, чтобы представлять их самостоятельными.
Были - как наглядно показано в истории укреплений устья Оми - люди, которые могли действовать во имя возрождения своего славного прошлого, сопротивляясь имперскому настоящему - и деятельность губернатора по повышению градуса сопротивления (по свидетельству Долгорукова об обвинениях Гагарину).
И был человек, который мог соединить воедино эти пазлы...
Были ли такие намерения у князя Гагарина или нет - уже не имело смысла разбирать, он был виновен уже в том, что оказался в роли вице-царя в Сибири (даже не по своей воле!!!), в то время как Пётр I старательно выстраивал абсолютистскую монархию, замыкая на себя все контуры управления.
Сыск майора Лихарева в Тобольске и в Иртышских крепостях обнаружил сибирскую мафию, которая кроме тривиального воровства из казны и грабежа местного населения, имела в своём распоряжении огромные денежные средства, тысячи солдат с местными офицерами, налаженную связь с агрессивными джунгарскими нойонами и киргизскими ханами, контакты с вероятным противником в лице империи Цин - вдобавок, саму фигуру губернатора, затаившего злобу за многочисленные преследования столичных недругов. То, что сообщал фискал Лихарев своему патрону, осталось неизвестным, до нас также не дошло, какова в этом была доля правды и какая - навета. Достаточно было того, что объективно это выглядело именно так.
Матвей Петрович не смог доказать, что такая концентрация власти была оправданна, потому что он исполнял царёву волю, а иначе, то есть без собирания средств и ресурсов в одних руках, без подчинения себе значительных воинских контингентов и запутанных интриг с соседями - он бы провалил дело.
Пётр I ему просто не поверил.
И стало ясно, что бесполезно искать доверенных и преданных людей на роль "губернатора Сибирского царства", чтобы делать их проводниками политики царства Московского. Любой человек на этом месте неизбежно сосредоточит в своих руках такое могущество, что будет угрожать самим фактом своего существования центральной власти.
Для царя и его ближайшего окружения это был урок: не стоило вызывать из небытия призраки прошлого, особенно если эти призраки обладали могуществом и не собирались подчиняться новоявленным спиритистам. С Сибирским царством надо было заканчивать, пока оно не выросло в нечто большее, и не разорвало ткань нарождающейся империи.
Не исключено, что именно тогда в России было приказано предать проклятию и забвению Тартарию - примерно с того времени она совершенно исчезает из внутрироссийского оборота, хотя продолжает здравствовать на Западе. Четыре "царства" стали восприниматься как фигура риторики, не как реальное прошлое, диктующее алгоритмы управления настоящему.
| Статья серии Криптотартарийская история Омска | <<< | >>> |
|
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора Константин Ткаченко обязательна.
|
 |
