Сказка "По Щучьему веленью", например, одна из первых...
Только читать мы её будем в свете информационных достижений начала третьего тысячелетия. Многие сказки заканчиваются словами: сказка - ложь, да в ней намёк, добрым м0лодцам урок!
Вот и первое открытие: сказки - то, оказывается, не для маленьких детей написаны, а для добрых молодцев.
Открытие второе: сказка - не ложь, просто написано в ней не совсем то, о чём читаешь.
Открытие третье: в сказках действующие лица - совсем не дети, а молодые люди, готовые совершать подвиги и отправиться на поиски любимых хоть за тридевять земель.
Емеля в вышеозначенной сказке - залежавшийся на печи недоросль, младшенький, делать ему ничего не хочется, а, может, просто ещё ничего не умеет, не научился - стимула не было, а детская всегдашняя любознательность усыплена (или подавлена) более старшими или/и взрослыми. Сказочная печь нашего Емели может являть собой и всепоглощающую материнскую любовь, бесконечно опекающую и оберегающую, всегда готовую соломку подстелить и угол стола прикрыть ладошкой, дабы чадо любимое не ушиблось ненароком. Та самая любовь, которая разрешает утром подольше поспать, повкуснее накормить, да и к работе не торопится приобщить, мол, потом успеет, наработается еще, когда вырастет. За бесконечными своими заботами о младшеньком (старшие-то, помните ли, достаточно взрослые, женатые, на базар в город уехали) мамина любовь и не замечает, что дитятко уже выросло.
В сказке не мама, а чужие женщины, невестки, попросили Емелю за водой сходить. Со стороны виднее, вот невестки и разглядели, что Емеля уже вполне способен воды в дом принести, а сам он не догадался, потому что ум его без стимулов со стороны думать не был обучен: "Емеля, Емеля, сходи за водой, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут". Гостинец - первый стимул, который подвигнул Емелю с печи слезть (высунуться из-за маминой спины, поглядеть на мир за пределами избы).
Пришёл Емеля к реке. А вот речка в сказке необыкновенная. Это не простой поток воды в сложившемся во времени русле. Уже есть ЗНАНИЕ, что ВОДА - информационная основа Вселенной, вода обладает ПАМЯТЬЮ (В.Д. Плыкин, Б.В. Болотов, Зенин С.).А ещё ранее была написана книга «Самое необыкновенное вещество в природе» академиком И.В. Петряновым.
Но вернёмся к нашей сказке. Прорубив прорубь, наш Емеля подключил свой персональный компьютер (головной мозг) к Информационному Полю Вселенной. Увидел Емеля в проруби Щуку - свой ум, изловчился и ухватил Щуку в руку, т.е . начал учиться пользоваться своим умом и развивать свои способности, мыслить и делать. Первое, до чего наш герой додумался:"Вот уха будет сладка!" - о еде подумал, о желудке. А мы и так давно все знаем, ЧЕРЕЗ ЧТО лежит путь к сердцу мужчины. Ум – Щ-УК-а мгновенно сообразил, что всё может кончиться даже и не начавшись, заговорил на языке, понятном Емеле, пообещав пригодиться. Обещанного, как известно, 3 года ждут (а сколько их, обещаний, даже самому себе, зависают невыполненными?), тут Емелю не проведёшь: "На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка". Щука взмолилась опять: "Емеля, Емеля, отпусти меня в ВОДУ, я тебе сделаю всё, что ни пожелаешь!".
Ум на испуг не возьмёшь, он не обладает способностью эмоционально отвечать на информационный посыл (в головном мозге нет рецепторов боли), у него способность к комбинаторике: путём перебора данных и условий для решения поставленной задачи найти верный ход для того, чтобы сделать, создать, а не разрушить, чтобы и самому не разрушиться, СОХРАНИТЬСЯ.
Информационная программа создана умом, слова-ключики к ней, чтобы заработала, тоже Емеле вручены: "По Щучьему велению, по моему хотению". Их нужно только произнести вслух (послать заявку в Информационное Поле Вселенной) - это «веление», и вложить в них соответствующую энергию эмоций - это хотение, а скорее потребность создавать. Емеля о перспективе пока не научился думать, поэтому решил первую важную для себя задачу, ту, которую обозначили невестки, ближайшее женское окружение. Он произнёс слова-ключики и направил вёдра с ВОДОЙ своим ходом домой. Таким вот сказочным образом, претворённым в жизнь, появился в наших домах ВОДОПРОВОД. Да-да, ВОДА в наши в дома и квартиры пришла, но мы слишком суетны и редко испытываем чувства благодарности и признательности ВОДЕ, мы чаще испытываем раздражение, когда её в кране нет. А можно и не раздражаться, можно задуматься, почему к нам нет доступа ВОДЫ. Не перекрыли ли мы себе сами доступ новой информации своими негативными эмоциями по коллективному принципу? Нас много, недовольных по поводу и без повода, а количество, как известно, всегда имеет возможность перейти в качество, минуя какое-то пограничное состояние…
Вернулся наш Емеля домой, залез на печь, а невестки не унимаются: "Емеля, что ты лежишь? Пошёл бы дров нарубил!". Ум Емели ещё не научился быть востребованным ПОСТОЯННО, но о словах-ключиках вспомнил: "Поди, топор, наколи дров, а дрова - сами в избу ступайте и в печь кладитесь»" ОТОПЛЕНИЕ и ГОРЯЧЕЕ ВОДОСНАБЖЕНИЕ, которые пришли в наши дома, - та же ВОДА, только нагретая, правда, мы по жизненному опыту знаем уже и то, что вода и прорваться может, и разрушений колоссальных наделать, но это опять же из области коллективного негативного мыслетворчества (переход – тот же самый, количества - в качество).
Много ли, мало ли времени прошло - невестки опять говорят: "Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби!".
А он им с печи: "Да вы-то на что?" В Емеле всё ещё живёт подросток, которому нет разницы, кому какие дела делать, лишь бы ему самому их не делать, неохота - ВДОХнОВЕНия нет, нет стимула, интереса к жизни не просматривается.
Опять погрозили, что подарков не будет, да и старших вроде как "уважить" надо, собрался в лес, вышел во двор, сел в сани: "Бабы, отворяйте ворота!" Этот подросток уже отождествляет себя с мужской половиной рода человеческого, но пока только на уровне обращения к женщинам семьи, очень по-русски. (Курица - не птица, баба не человек. К слову сказать, «баба» - действительно не человек, это массивная деревянная колотушка, с её помощью и топором-колуном раскалывают очень толстые или комлистые древесные кряжи). Невестки в Емеле тоже мужика не шибко уважают: "Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?" - "Не надо мне лошади!"
Вот и сани, которые едут сами, да так быстро - на лошади не догнать! Ну-с, чем не сверхсовременная автомашина со многими «лошадиными силами» под капотом, реагирующая на голос владельца, сама скорость и маршрут выбирает и куда ехать знает? Транспорт с компьютерным обеспечением? Правда, водитель он был начинающий, ПРАВИЛ почти не ведал, поэтому и неважнецки "правил", рулил, проезжая через город, много народу помял, подавил.
В лесу, «по Щучьему велению», тоже нашлись для Емели помощники, сухих дровишек накололи, верёвками увязали и в сани погрузили, то есть та самая техника, что есть на службе у наших лесоустроителей и «лесопотрошителей», то есть, лесозаготовителей. Естественно, Емеля наш знал, что обратно он будет через тот же город возвращаться, где он много народу покалечил, и ждать там его будут совсем не с пряниками, на это природной сообразительности хватило. Дубинка, которую он предусмотрительно заказал топору вырубить, вполне себя оправдала в качестве оружия самозащиты (с чем едва не переборщил, она была достаточно увесиста, такая, чтоб насилу поднять).
Конечно, "дубинка" Емеле и в последующем пригодилась, когда посланный царём офицер хотел его, Емелю, почувствовавшего вкус «Щучьего веления», доставить во дворец против воли самого Емели, да ещё и после рукоприкладства, которое офицер в отношении «дурака» неосмотрительно разрешил себе допустить. Царь оказался умным, как и положено царю, и послал привезти во дворец нашего Емелю своего набольшего вельможу, пригрозив последнему снять голову с плеч в случае неисполнения приказа. Вельможа действительно оказался сообразительным, сначала зашёл со сладостями к женщинам и выведал у них, с чем к Емеле можно идти договариваться. Прельстился наш герой на красный кафтан, шапку и сапоги, которые ему царь подарит. Вельможу Емеля вперёд отправил, а сам обещал следом быть.
Дальше начинается следующее сказочное превращение. Поскольку речь в переговорах зашла об одежде, значит, Емеле уже захотелось и выглядеть по-другому. Печь - мамина любовь сказочно превращается в печь - любовь к призрачной пока другой женщине. Отсюда - выезд на печи из родного дома, подросток превращается в молодого человека, делающего первые самостоятельные шаги по жизни. Своим необычным транспортом удивил даже видавшего виды царя. Вышел царь на крыльцо: "Что-то, Емеля на тебя много жалоб! Ты много народу подавил!". Да Емелю теперь на испуг не возьмёшь, у него уже есть опробованное «Щучье веление», да и чудо-дубинка в арсенале имеется: "А чего они под сани лезли?" К тому же и Марья-царевна на него в окно глядела: и сам он на ближайшее окружение не похож, и транспорт у него какой-то не такой, не как у всех, и царя-батюшки не очень-то боится.
И Емелюшка Марьюшку углядел, понравилась царская дочка: "По Щучьему велению, по моему хотению - пускай царская дочь меня полюбит!". В собственных способностях "сразить" чем-либо царскую дочь Емеля засомневался, а в «Щучьем велении» был уверен, так как опыт его использования уже был, и действенный. Марья-царевна, конечно же (!), влюбилась в Емелю, крик, слёзы, как у девчонок водится, просит отца, чтобы выдал её за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил, снова обратился к набольшему вельможе с приказаньем доставить к нему Емелю живого или мёртвого, либо голову с плеч. Вельможа не зря был назначен набольшим, сообразил, что Емеля об осознанной женитьбе ещё не думал, не созрел, о добровольности, стало быть, речи не идёт, и насильно мил не будешь. Вельможа нашёл единственно верный для себя выход: напоить Емелю да и привезти во дворец сонного. Естественно, в таком состоянии нашему герою было не до «Щучьего веления», поэтому "обручение" с Марьей-царевной состоялось по воле царской (мы же все знаем: браки свершаются на небесах). Посадили Емелю и Марью-царевну в большую бочку с железными обручами, засмолили и в море бросили. Море - ещё б0льшее информационное пространство, чем речной поток, качественно другой уровень, да и время даётся для обдумывания столь серьёзного шага, как женитьба, от обручения до свадебного пира.
Долго ли, коротко ли - проснулся Емеля, видит - темно, тесно: « Где это я?» (Вот и похмелье с угощения набольшего вельможи). А ему отвечают: "Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море". - "А ты кто?" - "Я - Марья-царевна!" Всё, похмелье кончилось, сознание вернулось, и далее события разворачивались уже с участием «Щучьего веления» и его, Емели, хотения (ну, и что, что с подачи Марьи-царевны!). Построили каменный дворец с золотой крышей, с садом вокруг него, цветущими цветами и поющими птицами, понятно же, что Марья - царская дочка, и «в какой ни на есть избушке» ей жить не пристало. Не вписывался и Емеля в новый интерьер в своем старом обличье, требовалось соответствовать новому статусу. Марья-царевна поинтересовалась: "Емелюшка, нельзя ли тебе красавчиком стать?" - Тут Емеля недолго думал: "По Щучьему велению, по моему хотению - стать мне добрым молодцем, писаным красавцем!".
И всё получилось, как и положено в сказке: с царём мирно поладили, устроили пир на весь мир, Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством, получив в приданое за Марийкой – Марьюшкой - МАРИЕЙ и полцарства (или «царство» пола? Чьего? Какого? ) впридачу…
Тут и сказке конец, а кто слушал? – М0лодец!
|
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора Ольга Шилова обязательна.
|
 |
