Происхождение имени является дискуссионным.
Ученые норманнской школы выводят его от древнескандинавского Рёгнвальд/Рагнвальд (Ragnvaldr) — «сила Рёгнира» (Rôgnir — одно из прозвищ бога Одина). Одним из прототипов летописного Рогволода, по их мнению, мог быть норвежский конунг Рёгнвальд Достославный, правивший в Вестфольде. Правда, практически никаких сведений о нём не сохранилось, кроме того, что его славный род насчитывал тридцать колен.
Сторонники славянской этимологии указывают на то, что корневая основа «волод», давшая жизнь многим славянским именам, в том числе сложносоставным (Володарь, Всеволод, Владислав, Владимир и др.), имеет вполне ясную славянскую этимологию — «владеть», «обладать», «властвовать». Характерно, что в скандинавских сагах славянское имя Всеволод переиначено в «Виссавальд», но примеры обратного переделывания германского «вальд» в славянское «волод» неизвестны. Вместе с тем имена Рох, Роуг, Рохослав, Роховлад зафиксированы у западных и южных славян (чехов, сербов) еще в VIII веке, то есть до начала эпохи викингов.
Суть «полоцкого дела» дошла до нас в следующем виде.
По сообщению «Повести временных лет», княжение в Полоцке держал пришедший «из заморья» князь Рогволод, а юный Владимир княжил в Новгороде. И был у него воевода Добрыня, храбрый и начальственный муж. Владимиру он приходился «уем», то есть дядей по матери — Малуше. Добрыня отправил послов к Рогволоду, прося выдать его дочь Рогнеду за Владимира. Однако к тому времени в Полоцке уже побывали киевские сваты князя Ярополка.
Озадаченный Рогволод предоставил выбирать жениха самой дочери, и та предпочла великого князя Ярослава «робичичу» (сыну рабыни» Владимиру. Владимир разгневался и «пожалился» о том Добрыне (ответ Рогнеды оскорблял не только «робичича» Владимира, но и его дядю, брата «рабыни» Малуши). Тот «исполнился ярости» и вместе с юным князем повел на Полоцк большое войско. Полоцк был взят, вся княжеская семья попала в руки Добрыни и Владимира. В поношение Рогволоду и его гордячке-дочери Добрыня «нарек» последнюю «робичицей» и «повелел Володимеру быти с нею пред отцем ея и матерью», то есть приказал племяннику изнасиловать Рогнеду на глазах у ее родителей, которые потом были убиты. Ипатьевская и Иоакимовская летописи добавляют, что вместе с Рогволодом были убиты два его сына.
Таково предание, причем достаточно древнее. Явственно просматривается его близость двум популярным фольклорным мотивам: «добывания невесты» и «укрощения строптивой невесты».
Как все это соотносится с историей?
Археологические раскопки Полоцка показали, что город сложился в IX–Х вв. на основе местного племенного центра кривичей, расположенного в гуще сельских поселений. Существование у полочан княжеской власти подтверждается наличием крепостного детинца, к которому прилегал городской посад. Княжеская династия утвердилась в городе мирным путем, вероятно на началах избрания или приглашения — в пользу этого говорит тот факт, что снос общинного племенного центра, на месте которого возник княжий детинец, не носил характера военного разрушения. Но сама княжеская крепость Полоцка, как и повествует предание о Владимире и Рогнеде, во второй половине Х века подверглась разгрому, ее культурный слой этого времени хранит отчетливые следы сильного пожара.
Таким образом, князь Рогволод, по-видимому, — лицо историческое, и сам факт его княжения в Полоцке не вызывал споров среди историков.
Как видно из древнерусского сказания, Полоцк пал жертвой соперничества Ярополковой и Владимировой родни. О Ярополковых послах сказано, что они «хотели вести Рогнеду» за своего князя. Влияние Добрыни на Владимира проступает еще более рельефно: именно он выступает инициатором сватовства, организует поход на Полоцк и приказывает Владимиру обесчестить Рогнеду. Политическая сторона дела при этом остается в тени, но, видимо, и Киев, и Новгород стремились войти в союзные отношения с Полоцком — важным стратегическим и торговым центром Западного Подвинья. Борясь за свое особое место в восточнославянском мире, Полоцк традиционно соперничал с Новгородом и претендовал на обладание всем верхним течением Западной Двины, а также на земли в верхнем Понеманье и Поднепровье. Взаимное отчуждение Полоцка и Новгорода было столь велико, что даже в середине XI в., по данным археологии, новгородско-полоцкое пограничье представляло собой обширную зону почти незаселенных лесов.
По сообщению Иоакимовской летописи, непосредственным следствием договоренности Киева и Полоцка о заключении династического брака была враждебная выходка Рогволода против Новгорода, которая и вызвала ответный поход Владимира на Полоцк: «Владимир, возвратясь от варягов с войском и собрав новогородцев, пошел на полоцкого князя Рохволда, потому что тот завоевал волости новогородские». Похоже, для Новгородской земли вопрос лояльности полоцких князей имел первостепенное значение, чем, по всей видимости, и объясняется болезненная реакция Владимира и Добрыни на отказ Рогнеды стать женой новгородского князя.
Полоцкая трагедия стала прелюдией к беспощадной схватке за первенство между тремя Святославичами.
РОГНЕДА
Дочь полоцкого князя Рогволода, первая жена князя Владимира в его языческих браках.
Имя Рогнеды, как и в случае с ее отцом, выводится исследователями из двух источников: древнескандинавского (германского) и славянского.
Сторонники первой версии считают имя «Рогнеда» славянизированной формой древнескандинавского женского имени Рагнхильд (Ragnhildr) — от regin, rögn (боги, высшие силы).
Существовал также его древнегерманский аналог — Raginhilt (Ragenhildis, Reginhilt), образованный от ragin, regin (совет, решение, закон, судьба, рок) и hiltia, hilt, hild (битва).
По мнению других исследователей, имя Рогнеды славянского происхождения и означает «рожденная для власти». В эпоху средневековья оно встречалось преимущественно в славянской среде, где имело форму Рогнедь/Рожнеть (у чехов — Rozneta, Roznet). Например, в Новгородской I летописи читаем: «В лето 6643. Заложи князь Всеволод (церковь) Святую Богородицу на Торгу, а Рожнеть (видимо, сестра или жена Всеволода) — Святаго Николу на Яковлевой улице». В этой же связи обращает на себя внимание Рожне поле неподалеку от Теребовля, фигурирующее в летописи под 1099 и 1144 годами.
К женским судьбам древнерусские летописцы проявляли полное равнодушие. Женщинам не было места в истории — таково было общераспространенное воззрение той эпохи. Княжеские жены и дочери даже зачастую остаются в летописи безымянными. Рогнеда в этом смысле представляет исключение, впрочем, отнюдь не счастливое. Судьба не проявила к ней ни капли милосердия, сделав жертвой непримиримого соперничества двух Святославичей — Ярополка и Владимира.
Властная и своенравная дочь полоцкого князя свято хранила в своем сердце родовую и владетельную гордость. Мысль о браке с простолюдином отметалась членами княжеских родов с порога. Рогнеда, отказывая Владимиру в своей руке, попрекнула жениха именно его происхождением от матери-ключницы: «Не хочу разуть робичича [сына рабыни]…».
Широкое бытование свадебного обряда разувания жениха на Руси надежно засвидетельствовано многими источниками. Интересно, что у германцев жених должен был одарить невесту обувью, то есть германский свадебный обычай делал упор на обутие невесты, тогда как древнерусский — на разутие жениха.
За свою гордость Рогнеда поплатилась сполна. Ее родной город был разрушен, отец, мать и братья убиты, сама же она, публично опозоренная, отправилась в языческий гарем своего насильника. После этих трагических событий у нее появилось второе имя — Горислава. Единственным ее утешением стал сын Изяслав, появившийся на свет уже в качестве законного сына Владимира.
Возможно, она бы и смирилась с ролью единственной «водимой» (законной) жены Владимира, великой княгини. Но, как рассказывает Лаврентьевская летопись, после того как Владимир, став киевским князем, «поял» многих иных жен (прежде всего, Ярополкову «грекиню», потом двух «чехинь», «болгарыню» и др.), Рогнеда «начала негодовати» на него. Однажды, когда муж ее уснул, она попыталась зарезать его спящего. Однако Владимир в последний миг проснулся и схватил занесенную над ним руку с ножом. Преступница стала молить о милости, но Владимир приказал ей готовиться к казни, которую решил свершить собственноручно: «и повелел ей облачиться в княжеские одежды… и сесть на постель в светлой комнате и ожидать, когда он, войдя, пронзит ее мечом…». Тогда Рогнеда подучила своего маленького сына Изяслава внезапно войти в комнату с обнаженным мечом в руке и напомнить отцу, что он здесь не один. Владимиру не хватило духу прикончить мать на глазах у сына — «и опустил меч свой; и созвал бояр, и поведал им обо всем». Бояре посоветовали ему отослать Рогнеду и Изяслава с княжьего двора. Тогда Владимир распорядился воздвигнуть в Полоцкой земле город, названный Изяславль, и отправил туда Рогнеду с ее сыном.
Эта история целиком выдержана в духе славянских правовых представлений дохристианской эпохи. В Житии святого Адальберта-Войтеха есть схожий эпизод казни неверной жены одного из чешских бояр. Мужу ее надлежало самому исполнить приговор, как того требовал more barbarico, то есть «варварский» (в данном случае древнеславянский, языческий) обычай, кстати, просуществовавший в Чехии до XIV века. Таким образом, намереваясь покарать Рогнеду, Владимир лишь подчинялся славянскому языческому обычаю.
Не исключено, что именно с этого момента в душе князя Владимира свершился тот нравственный переворот, который позднее приведет его к принятию христианства. Как явствует из летописного предания, неисполнение Владимиром смертного обряда над Рогнедой вынудило князя объясниться с боярами по этому поводу. Закон мести был свят в языческом обществе.
После крещения Владимир развелся со всеми своими языческими женами — это было необходимым условием его женитьбы на византийской принцессе Анне. Все они были также крещены и выданы за знатных бояр. Но Рогнеда и тут проявила волю, оставшись навек «соломенною» вдовою при живом муже.
Впоследствии народное предание сделало ее и Изяслава первыми просветителями Полоцкой земли. Поселившись после изгнания из Киева в Изяславле, они будто бы основали в его окрестностях монастырь, ставший рассадником христианства в земле полочан. Подавляющее большинство местных христианских могильников конца Х — начала XI века действительно сосредоточено на юге, по берегам Свислочи (в районе Минска и Изяславля), тогда как севернее, в окрестностях Полоцка, Друцка, Витебска, всецело господствует языческая погребальная обрядность. Ожесточенное сопротивление полочан насаждению христианства засвидетельствовано также здешним сказанием о некоем безымянном богатыре, «который разрушил множество церквей». Возможно, полоцкие кривичи, тяжело переживавшие недавний разгром Владимиром их племенного княжения, длительное время расценивали попытки привить им христианскую веру как политику духовного порабощения, усугублявшую их зависимость от Киева.
Летописная традиция делает Рогнеду матерью еще троих сыновей Владимира — Мстислава, Ярослава и Всеволода. Однако эти сведения носят легендарный характер, а проверить их невозможно. Характерно, что полоцкие князья XI–XII веков в обоснование своей наследственной и непримиримой вражды к потомству Ярослава («Ярославлим внукам») настойчиво выделяли себя в отдельную генеалогическую ветвь великокняжеского рода («Рогволожичи») именно по женской линии, через Рогнеду, тем самым отрицая родство Изяслава и Ярослава по матери. Счет родства по материнской линии был одним из самых живучих пережитков матриархальных представлений в древней Руси. Только по летописи известны три знатных человека, носившие женские отчества: 1) Василько Маринич — сын княгини Марии Владимировны, внук Владимира Мономаха; 2) Олег Настасьич — сын князя Ярослава Галицкого и его любовницы Анастасии; 3) смоленский боярин Василий Настасьич (упом. под 1169 г.).
Выделение Рогволожичей в отдельную ветвь княжеского рода не означало, что полоцкие князя исключили себя из сферы общерусских интересов. Полоцк по-прежнему оставался причастен ко всем политическим, экономическим и культурным процессам, происходившим в Русской земле.
О кончине Рогнеды «Повесть временных лет» сообщает в краткой заметке под 1000 г.: «В се же лето преставися… Рогнедь». Согласно поздней Тверской летописи, перед смертью она приняла иночество с именем Анастасия. В 1866 г. в окрестностях деревни Черница был найден богато убранный склеп, который некоторые историки склонны считать местом захоронения Рогнеды.
|
При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора Сергей Цветков обязательна.
|
 |
